AD

– Что значит «посторонних»? Только посторонних отпечатков не обнаружено? То есть на вилке были отпечатки, какие-то непосторонние?

– Ну да.

– Что?!

– На вилке были отпечатки пальцев самого Мандельштейна.

– И… и вы вот так просто сейчас мне об этом говорите?!

– А что такого?

– Вы должны были отразить это в заключении! Какой вы к черту эксперт после этого?!

– Может, это была его вилка! Может, он сам принес ее с собой в туалет! Или, скорее, схватился за рукоять вилки после того, как убийца всадил вилку в его грудь. Вполне естественная реакция убиваемого. Это же убийство, а не самоубийство.

– Уважаемый! А вас не учили, что строить гипотезы и делать выводы – не ваша профессия? Что вы должны просто зафиксировать факты! Выводы сделает следствие!

– Помилуйте, вы же не думаете, что он сам себя заколол? Это не гипотеза, это анекдот получается! Слышали, например, такой: двое полицейских на улице в Гарлеме находят тело негра, у которого из спины торчат десять ножей. «Какое странное самоубийство!» – говорит один коп другому…

– До свидания! – сухо отрезал следователь и положил трубку.

Катаев решил лично доложить руководителю управления о результатах следствия. Руководитель принял его сразу и внимательно выслушал.

– Примерно так, Андрей Викторович! Дело должно быть закрыто по статье двадцать четвертой УПК, часть первая, пункт первый, за отсутствием события преступления, – закончил доклад Катаев.

– Вот и славно. Хорошо поработали, Павел Борисович, хорошо! Объявляю вам благодарность. Думаю, мы сможем плодотворно сотрудничать и дальше. Я рассмотрю перспективы вашего продвижения по службе. Следующий ранг, возможно, отдельный кабинет. Спасибо! А то, знаете, головняков хватает и без всяких мандельштейнов… значит, так, дело по статье сто пятой УК закрываем. Нужно еще провести проверку, нет ли состава преступления по статье сто десятой УК, доведение до самоубийства. – Последнюю фразу руководитель произнес с усталостью и тоской.

– Не нужно, Андрей Викторович.

– Почему?

– Не было ни убийства, ни самоубийства.

– Это как?!

– Смотрите, вот ответ на запрос, посланный мной в отдел загса Капищевского района, в котором расположена деревня Черные Курки, где, согласно документам покойного, он родился в тысяча девятьсот пятьдесят… году.

– Да?

– В тысяча девятьсот пятьдесят… году в деревне Черные Курки родился ребенок женского пола, записанный в свидетельстве о рождении как Сима Абрамовна Мандельштейн.

– Хм…

– Получив образование в областном педагогическом институте, Сима Абрамовна Мандельштейн вернулась в Капищевский район и до самой своей смерти проработала в районной средней школе учительницей русского языка и литературы. Вот выписка из личного дела, хранящегося в архиве Капищевского РОНО. Сима Абрамовна Мандельштейн умерла в тысяча девятьсот восемьдесят… году от острой почечной недостаточности. Это копия свидетельства о смерти, выписанного тем же загсом Капищевского района. Ее родители к тому времени преставились, других близких родственников не было, и тело захоронено на государственные средства. Вот справка о захоронении.

– А…

– Эксгумация едва ли возможна. Уже лет десять как на этом месте кладбища хоронят других людей. Могилы, за которыми никто не ухаживает… ну, вы знаете.

– Но как же Семен Абрамович?!

– Никакого Семена Абрамовича Мандельштейна в деревне Черные Курки, как и в любом другом месте России, никогда не рождалось. Я делал поиск по архивам загса.

– А как же паспорт?

– Паспорт поддельный. Как и все прочие документы. Семена Абрамовича Мандельштейна никто не убивал, и с собой он тоже не покончил, потому что, с юридической точки зрения, никакого Семена Абрамовича Мандельштейна никогда не существовало.

– Значит, был какой-то другой человек, не Мандельштейн, живший под чужим именем! О господи, это еще хуже…

– Нет. Не было вообще никакого человека.

– А труп?!

– Мы направляли официальное сообщение жене и детям Мандельштейна с предложением забрать труп для захоронения. Никто не ответил. И трупа никто не забирал.

– Значит, он до сих пор в морге.

Катаев молча положил на стол перед руководителем листок бумаги.

Это был ответ морга на запрос о выдаче тела Семена Абрамовича Мандельштейна для проведения повторной патологоанатомической экспертизы. В ответе сообщалось, что в означенные даты никакого тела убитого Семена Абрамовича Мандельштейна, пятидесяти четырех лет, мужского пола, в морг не поступало. Также указанное тело из морга не выдавалось и в настоящее время в морге не хранится.

– Чертовщина какая-то!

– Может быть…

– А и черт с ним! – руководитель махнул рукой. – Закрывайте дело, Павел Борисович.

Через пару недель после доклада у руководителя, в выходной, Павел Катаев гулял без особой цели в центре города. Закусил блинами в недорогой забегаловке, русском аналоге «Макдоналдс». Бродил, глазея на витрины магазинов и красивых девушек, проходящих мимо. Примерялся к вещам и обуви, но ничего не купил. В своих странствиях Катаев дошел до Литейного проспекта и вспомнил, что обещал старику навестить его.