Ад-184

Мы до сих пор храним его последнюю открытку с фронта: „Сообщаю, что жив-здоров, скоро подойдем к станции, все у нас хорошо“, датированную 25 августа 1941 г., 201-я полевая почта, 102-й артполк, 3-я батарея. Изучая исторические карты и военные сводки, выяснили, что 102-я танковая дивизия сражалась за Ельнинский выступ. Операция началась наступлением нашей армии 30 августа. Ельнинская наступательная операция была одной из первых в Великой Отечественной войне, в ходе которой осуществлялись прорыв сильной очаговой обороны противника, разгром его группировки. Но силы были неравные, РККА отступала, Ельнинский выступ был ликвидирован 6 сентября.

У нас хранится заявление 1947 г. моей прабабушки, Жориной мамы, в районный военкомат с просьбой о розыске ее сына: в августе Георгий был ранен осколком в грудь и находился в госпитале в г. Вязьма. Сам Жора из Вязьмы не писал. Но, как нам рассказывала бабушка, было одно письмо из Вязьмы. Его написала какая-то девушка, наверное медсестра, Жориной маме, моей прабабушке, о том, что Георгий Иванович в госпитале, тяжело ранен, геройски сражался под Смоленском. Обстановка в Вязьме очень тяжелая, немцы подходят, наши отступают; то ли девушка написала, что он умер в госпитале от ран, то ли что все уходят, а его оставляют в Вязьме тяжелораненого. Жаль, письмо это не сохранилось, оно бы многое прояснило. Умер в госпитале? Убили при отступлении? Кто? Немцы? Могли и наши убить, все-таки младший лейтенант, офицерам нельзя было в плен, даже тяжелораненым. Моя прабабушка, наверное, до конца своих дней так и считала, что ее сын умер от ран в госпитале Вязьмы. Просто могилы нет.

Очень долгое время на этом сведения заканчивались. Мы пытались установить место захоронения дяди Жоры — безрезультатно, везде числится „пропавшим без вести“, в Вязьме захороненным не зарегистрирован, по госпиталям не проходит. Мама всегда просила знакомых, которые ездили в Вязьму: поклонитесь нашему Жоре, он там где-то лежит.

И вот случай… совпадение… Конец апреля — вспоминаю, дяде Жоре в этом году 100 лет, первые теплые дни, сирень, ландыши, воздух победы, слезы и гордость за наших ребят, которые приняли бой, оставшись безымянными героями. А помнит ли страна своих героев? Суворов говорил: война заканчивается только тогда, когда будет похоронен последний солдат. А где же они — пропавшие без вести? Куда они пропали и почему?

Смотрю на календарь, приходит идея, звоню сыну: давай махнем в Вязьму на 9 Мая, поклонимся солдатам, там же где-то и наш дядя Жора. Знаю, что сын обожает поездки, раскопки, архивы, вижу: готов, хочет ехать. Начинаем изучать маршрут. Читаю о Вязьме, о войне, об ужасах Вяземского котла, о „Дулаге-184“. Ужас — это не то слово. В Вязьме, в „дулаге“ было намного страшнее. Бедный дядя Жора, что же ему пришлось пережить! Тщательно изучаем информацию по вяземским госпиталям. Сын выходит на книгу „Долг памяти“ А. Л. Какуева и И. В. Долгушева со списками умерших в лазаретах „Дулага-184“, и находим фамилию Гончаренко, умершего 7 января 1942 г. Никаких других сведений больше нет по этому военнопленному. Сердце замирает. Неужели нашли? После стольких лет? Плача, рассказываю сестре. Проверяем и сопоставляем еще и еще раз всю имеющуюся у нас информацию. Очень большая вероятность, что это именно он, наш Гончаренко Георгий Иванович. Нашли.

Рассылаю несколько писем разным людям на разные адреса с просьбой дать более подробную информацию о „Дулаге-184“. Утром открываю почту, меня ждет письмо от Ивановой Евгении Андреевны, президента Международной ассоциации общественных поисковых объединений „Народная память о защитниках Отечества“: „Срочно звоните, завтра мы едем в Вязьму, на место <Дулага-184>“. Бывает же такое!

Все, что я увидела, какие чувства испытала во время этой поездки, не могу передать: увидела места, где воевал дядя Жора, где размещался госпиталь в Вязьме, и, конечно, „дулаг“. Какой ужас, что до сих пор там нет достойного мемориала! Неужели столько людей, умерших и замученных, не достойны нормального захоронения?! Больно и стыдно. А ведь это же судьбы людей. Теперь моя семья считает делом чести достойно увековечить память героев, лежащих в Вязьме. Ведь среди них есть и наш без вести пропавший герой-танкист.

Очень благодарна всем за эту поездку! Был торжественный митинг: слезы, цветы, свечи, минута молчания. Подрастет немного внук — обязательно привезем его сюда, покажем место, где сражался и лежит его герой-прапрадед. Надеемся, страна услышит нас, родственников без вести пропавших героев, покоящихся безымянными на вяземской земле. Они заслужили лучшей участи. Они все герои. А герои не могут быть безымянными. Герои не могут пропасть без вести. Героев надо помнить и знать.

Старший брат Георгия, Герасим, писал в письме родителям по дороге на фронт: „Жора — наша общая гордость. Папа и мама, вы не очень уж сильно убивайтесь за нами, не подрывайте сразу свое здоровье. Я знаю, что мы для вас очень тяжелая и незабываемая утрата, но что будешь делать, такова, знать, наша судьба“.