Ад-184

На курсах медсестер я прозанималась до 14 июля, того дня, когда всех выпускников средних школ нашего города вызвали в горком комсомола и дали комсомольские путевки на трудовой фронт, и в ночь на 15 июля мы выехали на грузовиках по направлению к Смоленску. Привезли нас к реке Днепр, неподалеку от моста на шоссе Смоленск — Москва, расположили нас в колхозной конюшне на соломе, и мы уснули как убитые. Пока мы ехали по шоссе, часто приходилось делать остановки в лесу: вражеские самолеты бомбили шоссе.

Утром нас разбудили, дали нам в руки лопаты и повели на участок, где мы должны были копать противотанковые рвы. Лето было жаркое, Днепр манил к себе своей прохладой, и поле было покрыто большими белыми ромашками и крупными голубыми колокольчиками. Это был как будто ковер, вышитый искусными добрыми руками. Жалко было сбивать цветы лопатами, но мы должны были это делать, ведь нашу землю поганил враг, нужно помогать Родине, защищать ее. Много школьников и студентов из Москвы работали с нами бок о бок. Это студенты 1-го Медицинского и Архитектурного институтов. Мы копали рвы от светла до темна, наши руки покрылись кровавыми мозолями, но мы не ныли, мы были комсомольцами. Через три дня меня назначили табельщицей. Я должна была объезжать на слепой лошади Зорьке очень большое расстояние, доходящее до самого леса. Однажды, когда я выехала в лес, увидела девушек в военной форме. Неужели моя мечта сбудется? И я решила убежать с трудового фронта. На другой день я украдкой оседлала Зорьку, захватила свой небольшой вещмешок и засветло отправилась в лес. На лошади я хорошо ездила, потому что, когда училась в 6-7-м классах, около школы находился конный двор, и я часто убегала с уроков, чтобы вместе с мальчишками гнать лошадей на водопой.

Когда подъехала к лесу, уже стало светать. Я вышла на поляну, где был расположен шалаш из веток, около которого за доской, прикрепленной к пням, сидел настоящий генерал. Оставив Зорьку около дерева, я подошла к генералу и сказала:

— Товарищ генерал, примите меня в армию.

Это был генерал-майор Вашкевич, командир 2-й стрелковой дивизии народного ополчения Сталинского района г. Москвы, с которым был комиссар Крылов. Генерал улыбнулся и спросил:

— Откуда ты явилась, лесная фея? И что ты умеешь делать? Какие у тебя документы? Может, ты диверсант?

От обиды я заплакала, вынула из мешка комсомольский билет и справку о посещении курсов медсестер, показала пальцем на грудь, где висели значки „Ворошиловский стрелок“ и ГТО I степени. Я сказала, что из Павловского Посада и что сбежала с трудового фронта.

— Очень хочется на фронт? — спросил генерал.

— Конечно! Ведь у меня нет братьев.

Получила я и пилотку, о которой так долго мечтала. Мне выдали красноармейскую книжку и черную пластмассовую коробочку, в которой был записан мой посмертный паспорт: Зиновьева, Тамара Ивановна, 14 мая 1923 г. р., уроженка г. Павлово-Посада Московской области. Вот и все. Этот документ выдавался всем красноармейцам на случай гибели, чтобы сообщить родным.

Так я стала воином 2-й стрелковой дивизии ополчения Сталинского района города Москвы. Моя мечта сбылась: я в действующей армии, у меня есть фронтовой адрес: Действующая армия, ППС 929, медсанбат. Свои косы я аккуратно завернула в мешочек, кончики обрезала, чтобы послать маме.

Девчонки поздравили меня с принятием воинской присяги.