AD

Психолог сказал бы, что Катаев метеозависим. Когда погода становилась хмурой, пасмурной, с неба летела всякая дрянь и дул в уши разносторонний ветер, крутясь то туда на два румба, то обратно, Катаевым овладевало уныние. Напротив, когда небо было чистым, светило солнышко, а под ногами обнаруживался сухой и теплый асфальт, Павел Борисович думал: ничего! Это все ничего! Это еще ничего не значит! Он молод, и все впереди – карьера, семья, все главное, важное и хорошее.

И все бы действительно ничего, с каждым случаются такие перепады настроения. Да только в северном городе, в гнилом парадизе, в этом искусственном раю, построенном на финских болотах, хорошая погода большая редкость. Солнышко – случайный гость. А так постоянно сыро и мрачно, и небо посыпает землю какой-то пакостью, и на душе тоска да печаль.

Катаев не видел перед собой цели, не чувствовал энтузиазма и мотивации, а делал свое дело исключительно по привычке, которую принимал за силу воли и упорство.

После неудачного визита в «А.Д.» Павел Борисович пожаловался начальству. Но, к его разочарованию, на Парнас не обрушились громы и молнии. Руководитель нервно и немного смущенно пообещал Катаеву разобраться и договориться о встрече в офисе холдинга.

Прошло еще две недели, прежде чем на столе у Павла Борисовича зазвонил телефон:

– Здравствуйте! Вы ведете… эээ… дело о Семене Абрамовиче?

– Да. С кем имею честь разговаривать?

– Я из холдинга «А.Д.». Заместитель управляющего по. неважно. Меня зовут Аркадий.

– Очень рад, Аркадий. Павел Борисович. – Катаев представился подчеркнуто сухо и, с его точки зрения, весомо.

– Вы, кажется, хотели навестить нас?

– Если это теперь так называется. Мне нужно побеседовать с сотрудниками и руководством холдинга.

– Пожалуйста. В среду, часов в пять вам удобно?

Катаев хотел заартачиться и назначить другое время, просто назло, но передумал.

– Да.

– Вот и чудно. Подходите. Просим прощения за инцидент с охраной. Вы человек службы и должны понимать – они действуют по инструкции.

– Не сомневаюсь.

– На ваше имя будет выписан пропуск.

Разговор окончился. «Вот как, оказывается, нелегко получить пропуск в „А.Д.“», – подумал Катаев и усмехнулся над мрачным каламбуром.

Чего ожидал Павел Борисович от этого визита?

А чего он мог ожидать?

Да ничего. Ничего особенного.

Скорее, в нем взыграло глупое упорство: не зря покойный дедушка дал ему имя в честь Павки Корчагина. Если не пускают, стало быть, обязательно надо проникнуть! Вдруг им действительно есть что скрывать?

Дело безнадежно буксовало. До сих пор не нашлось ни одной мало-мальски правдоподобной рабочей версии.

Может, интуиция натолкнет на решение загадки смерти Мандельштейна после посещения офиса его компании?

Слабая надежда.

Всю дорогу Катаев против своей воли думал о том, как он поведет себя с тем охранником, в чине подполковника. Холодное презрение? Торжество? Злорадство?

Нет.

Павка решил, что будет вести себя подчеркнуто спокойно и вежливо. Такая будет его месть – благородная.

У турникета его ждало разочарование. Разочарование имело вид молодого человека в униформе. Подполковника не было. Молодой человек держался спокойно и вежливо. Черт, он казался даже приветливым!

Охранник вручил Катаеву пропуск и объяснил, как найти кабинет Аркадия Валерьяновича, – на третьем этаже в самом конце коридора. Следователь мог воспользоваться лифтом, но решил подняться по лестнице. Его никто не остановил. На лестнице ему никто не встретился. Никто не курил на площадках между этажами: курение было запрещено во всем здании, кроме столовой на первом этаже. На каменных пролетах застыли мертвенные тишина и скука.

Третий этаж открылся длинным коридором, по обе стороны которого стеклянные перегородки обрамляли отделы холдинга. Люди за стеклом сидели у своих компьютеров, разговаривали по телефону, ходили от стола к столу с бумагами. Все обычно и просто. Даже слишком обычно и просто.

Аркадий, моложавый мужчина лет под сорок, ждал Катаева в своем кабинете без всякой таблички.

– Бог из машины. бог из машины. мне нужен бог из машины[8] – бормотал себе под нос следователь, входя в кабинет. Он не знал, как дальше развить сюжет: ведь даже толковых вопросов у него к Аркадию не было.

Хозяин кабинета встретил Катаева с наигранным радушием. В его улыбке, рукопожатии, приветствиях чувствовались штудии какого-нибудь Дейла Карнеги.

«Чип и Дейл спешат на помощь», – подумал следователь не совсем к месту.

Ничего не оставалось, как только поговорить вообще, надеясь спонтанно выйти на болевые точки.

И Катаев начал с ничего не значащих вопросов:

– Ну, как бизнес?

– Прекрасно. Бизнес идет прекрасно.

– Даже после смерти босса?

Ах, какой удар! Какой дерзкий выпад! Аркадий искренне улыбнулся. Катаеву самому стало смешно и неловко.

– Хорошо построенное здание не рушится после ухода архитектора или даже всей бригады строителей.

Что на это ответить?

Интересно, к кому перешел бизнес? Или, если выразиться другими словами, кому была выгодна смерть Мандельштейна в экономическом плане?