Ад идет с нами (СИ)

– Не думаю, что секс был чем-то приятным для тебя все эти годы. И начинаю думать, что ежедневные подавляющие влечение инъекции стоило бы делать всем людям. Тогда в мире творилось бы куда меньше мерзостей.

Эйнджела покачала головой, грустно улыбнулась и прижалась к плечу Чимбика.

– На Идиллии полно женщин, – негромко сказала она. – Добрых, красивых, способных сделать тебя счастливым. Нормальных.

– Я знаю, – репликант вспомнил семью, в которую его приняли, и улыбнулся. – Но мне нужна ты.

– Плохой выбор, – абсолютно серьёзно сообщила ему Эйнджела.

– Может и так, – пожал плечами сержант. – Зато я сделал его сам.

Ответом ему было эмпатическое касание. Тихое, тёплое, как пламя костра, счастье.

Они просидели так не один час. Чимбик рассказывал Эйнджеле о своей идиллийской семье, о братьях, обо всём, что происходило с ним с того дня, как Лорэй увезли в Доминион. Слушая её часть истории сержант в очередной раз удивился, как верно выражение дворняг “тесен мир”. Он, Чимбик, вёз Эйнджелу с Китежа на Идиллию. И дай он волю своему любопытству, загляни тогда в капсулы...

Развивать мысль репликант не стал. Он ведь не Блайз, чтобы витать в облаках и гадать, “что было бы, если?”. Вместо этого Чимбик поднял Эйнджелу на руки и зашагал к дому, наслаждаясь исходившим от неё теплом.

– Это ещё что такое? – рассмеялась эмпат.

– Я принял решение удовлетворять любопытство, когда это не вредит делу, – сообщил Чимбик. – Давно хотел узнать каково это – нести тебя на руках без брони.

Он едва не ляпнул “с самого Эдема”, но вовремя прикусил язык. Не то воспоминание, которое он бы хотел пробудить в Эйнджеле.

– И как впечатления? – весело полюбопытствовала та.

– Приятно, – лаконично отозвался репликант.

Отпустил он Эйнджелу только на веранде, перед дверью в дом.

– Вам с сестрой нужно отдохнуть, – сказал сержант. – Да и нам с Блайзом – тоже. Утром мы разведаем подходы к заводу. Доброй ночи.

В отведённую ему комнату Чимбик вернулся умиротворённый и счасливый. Затем представил, что Эйнджела всегда будет с ним и улыбнулся. Следом пришла мысль, что она будет рядом во время опасных спецопераций и нахмурился. Затем представил, что она будет на таких спецоперацих без него и зло сжал зубы.

Взяв в руки наспинную пластину брони с встроенным автодоктором, сержант собрался получить инъекцию препарата для подавления гормональных всплесков, когда услышал лёгкие шаги в коридоре.

Через пару секунд раздался тихий стук в дверь.

– Можно?

Эйнджела.

– Входи.

Старомодная деревянная дверь без намёка на голосовое управление или управление с импланта открылась и Эйнджела скользнула в комнату.

– Что-то случилось? – спросил сержант.

– Да, – девушка подошла к нему, взяла наспинную пластину брони и отбросила ту в сторону.

А потом поцеловала.

Прикосновение её губ кружило голову, но куда больше Чимбика потрясла эмпатия. Эйнджела открыла свои чувства и репликанта наполнили чужая нежность, любовь и желание. Или то были отражения его собственных эмоций?

– Не хотела умереть, не узнав, каково это – заниматься любовью, а не сексом, – шепнула Эйнджела, прервав поцелуй.

– Эмпатия, – хрипло выдохнул Чимбик. – Капитан Йонг узнает о нас. Это запрещено.

– Плевать, – пальцы Эйнджелы скользнули по коротким волосам репликанта и легли тому на затылок. – Пусть попробуют запретить.

Чимбик ощутил упрямый вызов эмпата и улыбнулся. Сама мысль, что Эйнджела готова показать всему миру, что ей дорог репликант, вызывала незнакомое ликование.

– Пусть попробуют, – повторил сержант и его улыбка на миг стала хищной, будто он уже топил в крови тех, кто рискнул бы запретить что-то его Эйнджеле.

А потом она принятула его голову к себе и поцеловала так, что мысли строем покинули голову Чимбика.

Несмотря на эйдетическую память и тренировку внимания, происходившее дальше Чимбик замечал урывками, будто вывалившись в иной, параллельный мир, что лишь время от время от времени соприкасался с реальностью. Его мир сузился, схлопнулся до женщины, что ни на мгновение не отрывалась от него. До пьянящих поцелуев, рядом с которыми меркли самые смелые мечты. До прикосновений, от которых тело пронизывало незнакомое наслаждение.

Сержант больше не думал, не взвешивал, не планировал. Рациональность, сдержанность, здравый смысл – вся выстраиваемая годами обучения личность репликанта капитулировала, не способная противостоять вырвавшемуся из-под гнёта дисциплины естеству.

Эйнджела больше не произнесла ни слова. Слова были лишними, пустыми, ущербными. Бессмысленным сотрясанием воздуха, не способным передать всё то, что творилось в её душе. Она обошлась без слов. К эмпатическим прикосновениям Чимбик за время пребывания на Идиллии успел привыкнуть, но всё же оказался ошеломлён. Чувства Эйнджелы были яркими, сильными, слитыми в бурный, пьянящий поток, что сметал любые сомнения. Им просто не осталось места. Любовь, радость и горячее, почти обжигающее желание любовников отражались и множились, словно в бесчисленных зеркалах.

Глава 31

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

— Ну козёл… – Костас отвернулся от терминала.