Ад идет с нами (СИ)

Савину нравился толковый и исполнительный сержант, и терять ценную боевую единицу посреди войны он не собирался.

Планета Идиллия. Город Зелар, комендатура

Давно Костас Рам не чувствовал себя так погано. Хотелось опустошить бутылку чего-то крепкого, а потом вернуться и размазать корпоратского ублюдка по полу. Тонким ровным слоем.

Но здесь не Китеж. Это на родине Костас мог не ждать правосудия, а взять его в свои руки, вызвав засранца на дуэль. В Союзе же за подобное его самого поставят к стенке. Так что остаётся только набраться терпения и дождаться славного момента, когда Прокофьев отправит Шеридана под трибунал. А он, Рам – так уж и быть, – добровольно вызовется привести приговор в исполнение.

От этой мысли Костасу полегчало и массивную деревянную дверь теперь уже своего кабинета он распахнул почти успокоившимся.

Внутри Рама ожидал сюрприз.

– А вы что тут делаете? – спросил он, оглядывая сидящую в одном из кресел для посетителей Зару.

Идиллийка была похожа на ведьму из детских сказок: грязная, всклокоченная, в драном буром балахоне, в который превратилось её платье. Судя по всему, сил у Зары хватило только на умывание. Собственно, из четверых присутствующих в кабинете чистым можно было назвать лишь контрразведчика. Рам Ракша и Зара же выглядели, как начало рекламного ролика чистящих средств.

Капитан что-то писал в своём планшете, чёркая стилом так, словно вспарывал ножом вражью глотку.

– Я хотела поговорить... – тихим, осипшим голосом произнесла Зара, прочистила горло и сделала солидный глоток вина из бокала.

Выглядела она хреново, впервые на памяти Костаса. Дело было даже не в грязи, а в состоянии. Шокированная, потрясённая, она смотрела на китежца как растерянный ребёнок, столкнувшийся с чем-то немыслимым, невозможным ранее.

– Я не смогла отказать, – призналась по закрытому каналу связи Дана.

Она рассеянно рассматривала мэрский бар, пестрящий дорогой выпивкой и не менее дорогой посудой. Очевидно из этих запасов Заре и выдали “смазку для расшатанных нервов”.

Рам мысленно согласился с решением Ракши. После всего произошедшего то презрение, которое он испытывал к экс-мэру, ушло, уступив место уважению. Очень немногие гражданские – да и не все военные, – угодив в схожую ситуацию смогли бы действовать так, как эта женщина. А уж для представителя власти богатой планеты такая самоотверженность и вовсе казалась немыслимой.

– Слушаю, – вздохнул Костас.

Меньше всего ему сейчас хотелось говорить, но китежцы никогда не бегают от своих обязанностей.

– То, что было сегодня... – Зара подняла на него красные от усталости и слёз глаза. – ... Повторится?

Взгляд идиллийки, казалось, проникал прямо в душу и Костасу сделалось неуютно. Будто это он был в ответе за произошедшее.

– Если вы про живой щит – то пока я на своём посту и жив, то – нет, не повторится, – твёрдо ответил комендант. – Если про удар по гражданскому населению – то тут я бессилен что-то обещать.

– Почему? – спросила идиллийка. Вопрос звучал без претензий, она просто пыталась понять новые реалии. – Разве не вы командуете в городе?

– Я не могу отдавать команды войскам противника, – Костас невесело хмыкнул. – Есть множество факторов, которые приводят к подобным трагедиям. Ошибка оператора или наводчика, атмосферные явления вроде ветра, сбой или недостаток программного обеспечения…

“Равнодушие доминионских ублюдков к жертвам среди мирняка”, – хотел добавить он, но одного взгляда на измученную женщину хватило, чтобы промолчать. Сегодня для неё достаточно открытий и потрясений.

– В общем, множество причин с печальным итогом, – завершил он и замолчал, давая идиллийке время переварить услышанное.

– Но вы можете отпустить горожан, – подумав, предложила Зара. – Оставьте себе город и воюйте, сколько желаете.

– Не могу, – с искренним сожалением развёл руками Костас.

Будь его воля – он бы действительно выгнал весь мирняк нахрен под крылышко к королю, или как тут называют местного царька. Это разом снимало множество проблем. Но… Мнения Костаса никто не спрашивал. А с военной точки зрения повода для депортации населения не наблюдалось: глубокий тыл, никаких проявлений враждебности, полная лояльность. Ну а произошедшее утром – по безжалостной логике войны даже не трагедия, а удача: отделаться всего одной атакой, потеряв пару единиц техники. И с десяток бесполезных гражданских, а не дорогостоящих обученных солдат.

Этого он, впрочем, тоже не стал произносить вслух.

Почему-то Зара сразу ему поверила. Наверное, дело в эмпатии.

– А кто может? – просто спросила она. – Кто решает такие вопросы? Я хочу с ним встретиться.

Наивное желание идиллийки вызвало смех, пусть и немного нервозный, всех присутствующих.

– Вас никто не то что слушать, а даже принимать не станет, мэм, – Грэм отложил планшет и повернул к Ароре скрытое забралом лицо. – Для командования вы – никто. В лучшем случае вас просто не пустят дальше первого поста. В худшем – пристрелят. Просто чтобы не докучали и не мешали работать.