Ад, или Александр Данилов (СИ)

Она и поправленный забор не сразу заметила.

— Саша, — она вплотную подошла к Данилову, руку на грудь ему положила, — ты погоди, объясни сначала, огород-то мне зачем?

— Для порядка. — Он накрыл её руку своей. — Ты прости, что мы вот так с утра пораньше да без приглашения, но работы много, а субботник у нас один. Теперь объясню для особо бестолковых. К тебе мать летом собирается, так ведь? А зачем? Посмотреть, как ты дом с участком запустила, да этим в глаза ткнуть? А мы не допустим. И огород разобьём.

— И цветник тоже, — из-за спины отца вставила своё веское слово Катя.

— А кто ухаживать за всем будет? — не сдавалась Ася.

— Ты, мы, вместе. — Данилов взял её за плечи и завёл в дом. — Ась, не придумывай проблем на ровном месте, давай участок распланируем. Только поешь сначала, мы всё принесли — и на завтрак, и на обед, и на ужин, если не падём смертью храбрых на твоей земле. Ты самый лучший педиатр в нашем посёлке, и оставаться без твоей помощи мы с детьми не намерены. Отпускать не хотим и не отпустим. Понятно? Возражения не принимаются.

Она рассмеялась. С восторгом поглядела на Данилова, подумала, что расцеловала бы, если б могла, прижалась бы, срослась и не отпускала. Но ей не дано, можно только смотреть, а чувства свои надо прятать. Лучше быть его другом, пусть просто другом, чем никем.

Додумать она не успела, Мишка попросился в туалет, пришлось бежать в комнату, доставать его горшок из-под полок с книгами и заниматься ребёнком.

После завтрака она присоединилась к освоению целинных земель своего участка. Работа спорилась. Было весело, Данилов всё время подшучивал над Асиными способностями к земледелию, точнее — над её бестолковостью. Она даже где какое дерево на участке растёт не помнила. Гошка поинтересовался что за яблоня крайняя у забора, а Ася ответила, что когда яблоки созреют, тогда и поймёт, а так сказать не может, даже в том, что это яблоня, она вовсе не уверена.

Вечером уставшие работники жарили шашлык, накрыв стол прямо во дворе. Разошлись затемно. Мишка вымотался за день и уснул у Аси в кровати. Она просила оставить его до утра, но Саша забрал, сославшись на то, что и так мало видит сына, а завтра ему на сутки.

Оставшись одна, Ася удивилась внезапно навалившейся тишине. Прибрала посуду, расставила всё по местам да вышла поглядеть на небо, подумать, помечтать. Загляделась на угли, покрытые колышущейся сединой и ещё мерцающие яркими всполохами. Подула, чтоб разгорелись, подбросила веток и обрадовалась разгоревшемуся огню.

Вспоминалось то, как они с отцом пекли картошку на этом самом месте, как тыкала в клубни палочкой, проверяя на готовность, и чумазая ела картошку чёрными от сажи руками, чуть присыпав солью. А бабушка поила её парным молоком, принесённым от соседки.

Тогда ещё был жив папа…

Ася часто вспоминала тот самый день, костёр, картошку и папу. На следующий день он уехал в экспедицию, а спустя несколько недель она с мамой и Егором Филипповичем шла за обитым красной тканью гробом. Вспоминалось, как добрые женщины подтолкнули её к гробу и заставили поцеловать холодное, просто ледяное лицо отца.

Но Ася помнила его живого, любящего, заботливого, такого каким должен быть настоящий отец.

С отчимом же у неё не сложилось…

Егор Филиппович был неплохим человеком, да и к Асиной матери всегда относился хорошо, уважительно, любил, наверно. Зато к самой Асе оставался холоден. Он заботился о падчерице, подарки дарил дорогие, на людях всегда подчёркивал своё расположение к неродному ребёнку. Ася же старалась просто не попадаться ему на глаза, не привлекать внимания к своей жизни, для этого хорошо училась и старалась быть примерной во всём и, главное, незаметной.

Асину профессию тоже определил он, будучи не последним человеком в системе здравоохранения города и области. Она не сопротивлялась, медицина ей нравилась, но педиатрию выбрала сама, вопреки его воле. Егор Филиппович строил на её будущее другие планы.

Она училась на шестом курсе, когда впервые встретилась с профессором Лисициным, он читал эндокринологию. Ася была очарована им с самой первой лекции. Нет, он не был молодым и привлекательным внешне, но он так легко и доступно говорил о сложных вещах, его голос обволакивал, притягивал… Она записалась на кружок сразу после лекции, получила задание на первом же заседании и с головой ушла в новое для себя дело. Ей так хотелось быть замеченной им.

Её покорили его ум и интеллект. Заседания кружка стали отдушиной. Всё свободное время Ася проводила в отделении — в том, что он курировал. Заведующий вызвал её к себе и предложил полставки медсестры. Конечно Ася согласилась! Работать ей очень нравилось, коллектив её принял, дети доверяли. Со стороны матери, которая очень ревностно следила за времяпровождением дочери, тоже препонов не было. Шестой курс пролетел как один день. После сдачи государственных экзаменов Ася поступила в клиническую ординатуру, а её руководителем официально стал Лисицин.