Ад криминала: Рассказы и очерки

Несколько позже мы с братом погибшего С.Пономаревым побывали на приеме у и.о. начальника управления по надзору за рассмотрением уголовных дел Прокуратуры РСФСР А. Михайличенко и оставили жалобу, в которой просили обратить внимание на суть вопроса. Реакция была до безобразия наплевательской: дело не то, что не затребовали в Москву, а поручили областному прокурору Горшеневу ответить И.К.Пономаревой. Что он и сделал, запросив из Борисоглебска лишь копию приговора суда и переписав из нее несколько фраз. Точно такую же отписку получила и редакция журнала "Социалистическая законность", которая подключилась к этому делу, — за подписью того же Горшенева, который дела и в глаза не видел. И мы в недоумении: нет ли здесь покровительства вышестоящего начальства?

Таким образом, прекрасно зная этот механизм, прокурор Борисоглебска дьявольски уверен, что если даже дело и истребуют, никто в нем детально разбираться не будет: махнут рукой и оставят без изменений.

Это, так сказать, правовая оценка борисоглебского неосторожного убийства. Но есть в нем и сторона морально-нравственная, которая порядком выше уголовных кодексов.

Суть ее в том, что круг свидетелей и очевидцев убийства совершенно не знаком с одной из важнейших заповедей Моисеевых, лежащих в основе всех религий земли: "Не послушествуй[10]

 на друга твоего свидетельства ложна". И поэтому эти люди на вполне сознательном уровне образовали своего рода заговор, возможной жертвой которого завтра может стать любой из них. Конечно, их гнетет некая неясная вина, еще неосознанная в категорию греха. Но пока они рабы своего животного страха — ведь надо нести какую-то ответственность за дачу ложных показаний. Однако им не ведом еще высший страх, когда надо отвечать за наконец-то осознанный грех. И по закону: "всякая неправда есть грех" — "Бог видит грех и наказывает за грех" — "возмездие за грех — смерть".

А что касается Слона-Мочалова, то для него у нас тоже есть совет, если, конечно, он в состоянии его понять.

Когда мы беседовали с хозяином кафе Шотой, кооператор высказал в какой-то мере спасительную для осужденного версию: бутылку из кармана Пономарева мог "снять" кто-нибудь из танцующих. Что ж, если допустить ее, то грех Слона еще может быть как-то смягчен: явится раскаявшийся танцующий, которому практически ничего не грозит (мелкое воровство, совершенно не предполагавшее такого финала), скажет, что Мочалов действительно не виноват… А це явится — пусть его Слон где угодно отыщет, это уже его забота: искупать кровь на себе. Трудной будет у него задача, но все-таки появится хоть какой-то шанс остаться человеком.

Но если… Если эту бутылку "снял" именно он, да еще и "неосторожно" убил обворованного им человека и, не дай Бог, потом "раздавил" ее, то тогда перед нами конченный патологический тип и ему не жить среди людей, как бы он этого ни хотел. Он выродится в труп — существо отвратительное и смердящее. Ибо его руками некто созидал сущий ад: довел людей до такого скотского состояния, когда. убивают друг друга из-за бутылки.

И последнее.

Опыт изученного дела, словно в кусочке зеркала, отражает пороки нашего общества, шагающего без национальных преданий, недоразвившегося ни до какой религии, ни до какого долга, но сатанински уверенного, что оно уже переплюнуло всякую религию и всякий долг. А мнимая широта его есть результат нашей внутренней расслабленности и даже распущенности, питаемой отсутствием элементарной сдерживающей нормы. И отсюда — неприкрытая похоть, наглая и циничная усмешка в ответ каждому, кто даже с немым укором встанет перед ним.

И тогда о каких заповедях речь, если природа нашего человека не предусматривает ни нормы, ни этики, ни морали, на которых основываются самые обычные правовые отношения, возникшие не одно тысячелетие назад?..

1990 г.

"Я ХОТЕЛ БЫТЬ ПОПОМ…"

исповедь бывшего воина-"афганца", осужденного по ст. 146 УК РСФСР (разбой) и ст. 108 (умышленное тяжкое телесное повреждение, повлекшее за собой смерть потерпевшего) на 10 лет лишения свободы в ИТУ. усиленного режима.