Ад на земле. Книга III

— Ты говоришь о себе? Ты — тот, кто твердит что все получится? — мрачно спросила я. Рэн действительно сделал то, что я и предположила — он перевел разговор на меня.

— Я говорю о нас. О людях, и о нас, ангелах. Мы никогда не сдаемся, как бы не было сложно. Я говорю это для того, чтобы ты прекратила распускать вокруг себя отрицательную энергию, а то мои крылья скоро почернеют.

— У ТЕБЯ И КРЫЛЬЯ ЕСТЬ?! — изумилась я, боль отступила на задний план.

— Я ангел, — сказал Рэн с таким видом, словно я спросила, есть ли у него мозг. — У всех ангелов есть крылья, и мы не должны их обсуждать, потому что это личное. Как часть тела, которую не показывают.

Его крылья могут почернеть? Из-за меня? Я уставилась на Рэна, а он на меня. Я думала о том, мог бы он показать мне свои крылья, и думала о том, что произойдет, если такая как я увидит их. Еще, я пыталась представить крылья Рэна сейчас; они, мне кажется, совершенно не подходят ему. Он сидит сейчас на кровати, со своим надменным видом, высокомерно вскинутой бровью, и встрепанными волосами, и его крылья… совершенно не вписываются в его сексуально-бесстрастный образ.

Рэн осторожно лег на бок, и я повернулась в его сторону. Его глаза с усталостью миллионов лет, прожитых где бы то ни было, уставились на меня.

— Ты сейчас пытаешься скрыть то, что у тебя внутри, верно? — мягко поинтересовался он. — Эти четыре дня, я провел, словно сам очутился в огне, знаешь?.. Я чувствую то же что и ты сейчас, несмотря на то, что ты закрыла свои мысли от меня. Ты решила сдаться? Даже несмотря на то, что еще ничего не закончилось, ты хочешь умереть?

Мне не нужно было отвечать, потому что он уже знал ответ на свой вопрос.

— Почему ты никогда не слушаешь меня? — Рэн болезненно нахмурился, и я сама ощутила дискомфорт, от того, каким потерянным прозвучал его голос. — Аура, будь сильнее. Просто продержись, пока из твоего организма выведется демонская кровь. Я сделаю все за тебя, просто подожди.

Поддавшись порыву, я приподнялась, и прильнула своими губами к его губам. Я почувствовала, как он улыбается, и отстранилась.

— Ты не слушаешь меня, потому что думаешь о другом?

Я была растеряна, и чувствовала, как мои щеки горят, поэтому не отвечая, опустилась на подушки. Рэн не отрывал от меня своего изучающего взгляда, словно пытался рассмотреть меня, и запомнить, а мое сердце колотилось в нервном припадке.

Он полюбопытствовал:

— Ты боишься меня?

— Я…

— Думаешь, я сделаю тебе больно?

Рэн сел, и поднял меня вслед за собой, а я уткнулась взглядом в колени, чтобы не смотреть на парня. Я не могу пересилить себя. Боль, которая ослепила меня год назад, когда мы были в заброшенной церкви, вновь напомнила о себе, от чего даже ладони вспотели.

— Посмотри на меня, — Рэн положил руку мне на колено, и я подняла на него взгляд. В глазах Рэна было что-то такое, чего я никогда прежде не видела — понимание, сожаление, и желание.

Я снова опустила голову. Не было сил смотреть на то, как солнечный свет, пробивающийся сквозь шторы, играет на его волосах, не было сил, знать, что он сейчас привлекает меня, и возможно, я привлекаю его, и знать, что нам никогда не быть вместе.

Рэн переместил руку с моей ноги, на поясницу, и осторожно опустил назад. Я затаила дыхание, следя за его пальцами. По моей коже, там, где он прикасался, побежали мурашки. Наконец, его рука остановилась, на моей талии, и Рэн приподнялся мне на встречу.

— Что ты делаешь? — удалось мне спросить. Волнение и страх, пересиливали ослепляющую боль в голове. Из-за того, как он нависал надо мной, мне пришлось лечь на подушку. Рэн опустился еще ниже, балансируя на руках, по обеим сторонам от меня.

— Ты не должна бояться меня, — прошептал он. — Я хочу, чтобы ты почувствовала это. Как свет распространяется по твоим венам.

Я сглотнула.

Мне с трудом удавалось думать, но все же одна мысль протиснулась через сплетение страха и волнения.

— Ты… — мой взгляд метался от его челки, к глазам, и задерживался на губах. — Ты делаешь это, чтобы я не сошла с ума?

— Нет… — безмятежно прошептал Рэн, почти касаясь своими губами, моих. — Я делаю это, чтобы самому не сойти с ума.

* * *

Сотня поцелуев…

Его поцелуи сводят меня с ума. Поцелуи на моих плечах, на шее, на руках, сводят с ума; душа пылает от жара и боли, и эта боль внезапно становится такой привычной, такой родной, что мне удается не замечать ее.

Я схожу с ума…

Один. Два. Три.

Один. Два. Три.

Один…два…три….

Скрип.

Что это?

Я ничего не вижу. Один скрип. Два…

Один… два….

Мои шаги. Что я делаю? Что я делаю? Что я делаю?

Куда я иду?

Один шаг, второй, третий.

Сто шагов.

— Девушка? Девушка?

Ко мне обращается женщина — владелица мотеля. Я не слушаю, что она говорит. Кажется, она спрашивает о том, все ли со мной хорошо. Я быстро иду, босиком, по гравийной дороге. Мои волосы разлетаются позади меня.

Мои шаги звучат в моей голове. Шаги, и еще кое-что.

— Аура, остановись, — я слышу голос Адама в своей голове. — Хочешь ли ты этого? Ты действительно хочешь сделать то, что собираешься? Ты, правда, собралась сделать это?

О чем он говорит? Я ничего не хочу делать…

Я просто иду…