Ад на земле. Книга III

Рэн навис надо мной, внимательно глядя мне в глаза, словно он почувствовал что-то странное. Мое сердце разрывалось внутри от эмоций, и чужеродных ощущений, но я не могла позволить парню заметить это. Сковав боль в своем теле, дрожащими пальцами я прикоснулась к шершавым щекам Рэна, позволяя ему наклониться ко мне, и он повиновался. Мышцы на его руках, перекатывались под кожей, и это нравилось мне; мои руки прошлись по его бицепсам, затем, перебрались на спину, под его футболку, и потянули наверх.

Рэн быстро стянул ее через голову, снова припадая к моим губам, как мучающийся жаждой, припадает к фляге с водой. Я чувствовала, как колотится его сердце, через наш поцелуй.

Рэн хочет выпить меня полностью, без остатка. И я бы позволила ему это.

Его щека скользнула по моей, и он прошептал мне на ухо бархатистым, завлекающим голосом:

— Я люблю тебя, Аура.

Все смешалось — прошлое и настоящее — его слова в прошлом, и теперь.

Мое сознание пропиталось другими картинками и запахами, мне в нос ударил аромат, разлетающийся по грязному переулку — тот самый, что был в день, когда я пыталась заставить его забрать меня. Убить меня.

— Это правда? — я отодвинула его голову от меня, и Рэн замер, полностью напряженный, под моими руками.

— Ты — все, о чем я когда-либо думал, Аура, — ответил он мне, и я была готова заплакать. И я почувствовала, как горят мои глаза, когда он прикоснулся снова к моим губам, я почувствовала, как под веками собирается горячая влага, и потом скатывается по щекам, от чего по телу побежали мурашки.

— Что, Аура?.. — Рэн отстранился, встревоженно глядя на меня. Я покачала головой, целуя его с такой настойчивостью, которой у меня никогда раньше не было.

Мне больно, но я счастлива сейчас. И Рэн думает, что его свет окутал меня с ног до головы, в его руках, и он прав; этот свет, заставляет мое сердце колотиться сильнее, и желать большего чем я могу себе позволить.

Свет Рэна — единственное хорошее, что осталось от меня… и его слишком мало, чтобы сохранить меня, чтобы отогнать эту темноту, которая скопилась в моей душе.

Глава 14

Рэн действительно был тем, кто спит больше и крепче остальных. Хотя, я могу поспорить, что во всем этом есть и моя вина. Я заставила его устать, я заставила потратить на меня слишком много сил, высасывая из него жизненную энергию, словно вампир высовывает кровь из своей жертвы.

Я с трудом выбралась из его рук, обхвативших мое хрупкое тело, словно в тиски, затем, натянула на себя одежду, и остановилась, глядя на него. Он так беспечен и наивен сейчас, где бы он ни был.

Его сознание не со мной, и я рада, что он где-то в своем сне, спокойный и умиротворенный, не знает, что я сделала с ним. Он лежит на спине, и я могу позволить себе несколько секунд полюбоваться его телом, окутанным лунным светом, падающим из окна. Его голая грудь медленно вздымается и опускается. Его обнаженные руки, с выступающими на них венами, напоминают мне о ласках, о чарующих прикосновениях, которые значат слишком много для меня.

Но, наверное, для него все это значит еще больше.

Рэн позволил мне подчинить себя. Он доверился мне, несмотря на то, сколько времени он сомневался. Я заставила его поверить себе, я ужасна. Кэмерон был прав — Бог послал Рэна на землю, чтобы испытать его чувственность, и я была тем самым его испытанием. Кэмерон был прав, когда говорил, что мир сойдет с ума, если Рэн влюбится. И я сделала это с ним — я свела его с ума.

Потому, что я чудовище.

Слезы, которые я сдерживала все это время, градом катились из глаз.

Конечно же, я знала, что происходит.

Я все вспомнила, и как оказалось, мне не составило труда обмануть их всех — моя душа слилась воедино, и теперь я не знала, какая часть преобладает во мне — темная или светлая. И я вспомнила все — все, что сделала я, сделал Рэн, сделала Изабелль и Кристофер Грин.

За то время, что я провела, тщательно скрывая, что память вернулась ко мне, я собирала частички паззла — складывала прошлое и настоящее — то, что я знала ранее, и то, что я узнала сейчас. Это все давило мне на грудь — невозможность показать свои настоящие эмоции. Мне пришлось отложить их в самый дальний ящик моей души, чтобы никто сквозь мою беззаботность не понял кто я.

Но, я больше не могу скрываться. Не теперь, когда я все узнала. И уж точно не тогда, когда они — собственный отец Кристины и моя мать забрали ее, чтобы истязаться над ней, пока я не приду.

Они сделали столько ужасных вещей… и я сделаю все, для того, чтобы они заплатили за это. За то, что сделали со мной, со всеми нами. С Кристиной, и с моими родителями, и с Табретт, которая была виновата лишь в том, что была невинна, и добра ко мне. Они надругались над нашими жизнями, возомнив себя орудием правосудия.

Я сама сделаю это. Я сама приду к ним.

Я убью их, как и обещала тогда, когда Рэн, решив, что не может расстаться со мной, просто разделил мою душу на две части. Это будет правильно. Возможно, единственный правильный поступок, который я когда-либо совершала. И в этот раз, Рэн не сможет меня спасти.