Адам не женится на Еве

Дана взлетела на третий этаж, позвонила.

– И что это значит? – произнесла она вслух недовольно.

Позвонила еще раз. И еще. За дверью ни шагов, ни звуков – будто там никого нет. Она посмотрела в лист с адресом. Все точно. Спит, наверное, мама Семена Кирилловича после дороги. Дана забарабанила в дверь кулаком до боли, потрясла кистью руки и в сердцах начала дергать за ручку:

– Да что же это такое?..

А дверь и открылась. Дана заглянула внутрь – в коридоре темно.

– Хм, наверное, к соседке пошла… Э-эй! Есть кто-нибудь живой?

Она продвигалась по коридору, увидела выключатель, на который падала полоска света с площадки подъезда, ударила по клавише.

– Ау-у! – крикнула Дана, идя к комнате.

Никого. В конце концов, мама Галдина пригласила ее, значит, намеренно оставила открытой дверь, чтобы Дана не ушла, и сейчас сама появится. Может, у нее соли нет или хлеба, а соседи всегда поделятся.

Она взялась за ручку двери и приоткрыла ее. В комнате тоже темно.

– Где-то должен быть выключатель… – проговорила Дана, шаря по стене. – Ага, есть. Ух, ты!

Да, не комната, а выставка. И, разумеется, никого. Дана плюхнулась на кожаный диван белого цвета – мягко, зад точно провалился. Живут же некоторые! А телевизор – мечта. Широкоформатный. У Богдана тоже телик классный, но меньше. Дана поискала пульт, не сидеть же в чужом доме без дела. Нажала на кнопку – не та, нажала еще.

– Супер! – выразила она восторг по поводу изображения.

Пятясь, дошла до дивана, упала, закинув руки на спинку. Заметила в углу не распакованный чемодан и сумку рядом. Значит, мать Семена Кирилловича точно вышла на минутку, правда, минутка затянулась.

По телику давали концерт попсы, попса Дану не интересовала, она огляделась. Попить бы… Дана направилась на кухню мимо второй комнаты, на столе стояла минеральная вода, выпила стакан. Ну и заглянула в комнату. Там тоже никого, Дана включила свет, только чтобы посмотреть, как люди живут.

Кровать разобрана… Кажется, там кто-то лежит, Дана заметила локоть. Нехорошо получилось: зашла без спроса, хотя человек не проснулся.

– Эй! – тихо позвала она, чтобы не напугать спящего. Да, она в чужом доме, здесь кто-то спит, но надо же выяснить, где мамочка Галдина. – Проснитесь, пожалуйста…

Приближаясь, Дана вытягивала шею. Отчего-то ей стало не по себе – необъяснимое состояние, похожее на прыжок с вышки. Однажды в бассейне Дана поспорила, что прыгнет с десятиметровки, стояла на самом краешке и не решалась. Постой так над пропастью в горах – и голова закружится: сто процентов, что упадешь. Но стоять на вышке было не страшно, потому что внизу вода, а сделать шаг и прыгнуть – страшно. Туда тянуло магнитом, и одновременно страх сковывал от вида бассейна внизу. Вот и сейчас… нечто похожее…

Подойдя настолько близко, что открылась вся кровать, Дана вскрикнула и закрыла рот ладошкой, бессмысленно тараща глаза от шока.

Как затарахтело сердце! И грудь сдавил ужас.

На постели лежала знакомая женщина, грудь ее была окровавлена, пятна крови алели на подушке и простыне, которая накрывала Зосю. Да, да, это была Зося. С рассыпанными волосами каштанового цвета, как на фотографиях, без парика. Оттого что глаза ее были закрыты, она будто спала. Но с окровавленной грудью, с темно-бордовыми сгустками там, где сердце, с красными пятнами на подбородке и скулах человек спать не может. Он может быть только мертвым.

Девушка затряслась, по ней словно ток проходил волнами, ударит – отпустит, так и Дана: затрясется всем телом, ослабнет, затрясется… И все же выговорить она смогла, несмотря на то, что Зося недавно хотела прикончить ее:

– Зося… Зося!

Ни стона, ни вздоха, ни звука. Ей уже ничем не поможешь. Внезапно Дану просто-напросто долбануло: это мать Галдина сделала. Но позвонила Дане и велела срочно приехать сюда. Зачем? Или мать тоже убили? И она где-то в этой квартире, например, в ванной…

Дана рванула из квартиры. Выскочив на площадку, остановилась на секунду, вспоминая, куда бежать. Только не наверх. Она ринулась вниз, захлебываясь слезами и ужасом, чувствуя всеми нервами смертельную опасность и мечтая лишь выбраться из дома. Внезапно врезалась в человека, похожего на бочонок.

– Пустите меня! – завопила она. – Не трогайте…

– Эй, парень, куда несешься?

Катков встряхнул ее за плечи, отчего ее голова откинулась назад. «Парень» вздрагивал то ли от рыданий, то ли от нехватки кислорода, ничего не видел – судя по выражению глаз. И вдруг Катков заметил знакомые черты, а память у него – ух, зрительная тоже. Кепка, большие глаза, надутые губы… Да, ему знакомо это лицо, голос не мальчишеский…

– Дана? – произнес Катков. – Гуйва?!