Адамово Яблоко

– Тогда собирайся, тебя выписывают, – сказал он, прокашливаясь. – Я приехал за тобой.

Игорь сейчас только вынул из ушей «ракушки» от музыкального плеера, встал и с равнодушным видом начал раздеваться. Чтобы не смотреть, Георгий вышел в коридор, дал чаевые медсестре и санитарке. Игорь появился в холле минут через пять, уже в толстовке и в джинсах, с небольшим пакетом в руках. В молчании они прошли через парк к воротам, сели в машину.

– Может, хочешь с кем-то попрощаться? – запоздало спохватился Георгий Максимович. – Может быть, с врачом?

– Нет, – ответил он и даже не обернулся в сторону забора.

За то время, что Игорь находился в клинике, Георгий навещал его два раза, но так и не успел поговорить ни о том, что случилось, ни об их совместном будущем. Впрочем, это будущее пока представлялось несколько смутным. Георгий твердо знал только одно – теперь Игорь должен быть рядом, каких бы усилий это ни стоило.

Они выехали на трассу, не слишком оживленную в этот час, миновали строящийся коттеджный поселок – проект недружественных конкурентов. Верхушки берез, еще сквозные на просвет, были облеплены шапками грачиных гнезд.

– Ты завтракал? Как вас кормили? – спросил Георгий, стараясь справиться с растущим и уже причиняющим физическое неудобство внутренним напряжением.

– Нормально, – вяло ответил мальчик. – Икру давали, перепелиные яйца. Овощи. А на обед телятину, рыбу.

– Я бы тоже перекусил. Сегодня выпил только чашку кофе. Тут по дороге видел рекламу ресторана с символичным названием «Причал». Заедем?

Игорь пожал плечами, оглядываясь в окно на протянувшуюся вдоль шоссе березовую рощу.

– Вот и отлично, – начиная злиться на него и на себя, кивнул Георгий. – Раз тебе так проще, буду принимать решения сам.

«При этом, – мысленно добавил он, – чувствовать себя полным идиотом».

В летнем ресторане, выходящем большими окнами на залив, совершенно пустом в этот час, пахло подгоревшими шашлыками. Они сели за стол, Георгий заказал себе овощной суп и жаркое, Игорь – кофе и пачку сигарет.

– Курить вредно, – заметил Георгий, чувствуя, как смешна и нелепа его нерешительность. – Кстати, и спиртного тебе нельзя.

– Курить вредно, жить противно, – без улыбки ответил мальчик, так, кажется, ни разу и не взглянувший ему прямо в глаза. – Кстати, никотин – единственное известное науке средство от шизофрении.

– Рак легких ничем не лучше, – возразил Георгий, но все же протянул ему зажигалку и закурил сам.

Георгий неосознанно ожидал, что Игорь подскажет ему стратегию поведения – неважно, будут ли это упреки, или оправдания, или застенчивая благодарность. Но мальчик держался скованно и настороженно, как с посторонним человеком. В какой-то момент Георгий увидел их со стороны: мужчина под благовидным предлогом привел в ресторан сына друзей, или своего студента, или просто парнишку с пляжа. И теперь мучительно пытается приступить к делу и одновременно сохранить достоинство, что в подобных обстоятельствах почти невозможно. В нем вдруг проснулись давно, казалось, забытые страхи – боязнь отказа, стыд обнаружить свою несостоятельность, ощущение неловкости каждого своего жеста и слова.

Нужно было бы просто признаться: «Игорь, я схожу по тебе с ума и страдаю от ревности. Скажи, что теперь ты только мой, и поедем скорей, чтобы насладиться друг другом». Но вместо этого он спросил:

– Так что, может, расскажешь, что с тобой произошло? Почему ты не поехал в Будапешт? И откуда вообще взялся этот Коваль?

– Так получилось, – ответил Игорь, вялым движением стряхивая пепел с сигареты.

– Хорошо, а как получилось с этими таблетками и с наездом на дороге? Ты же мог запросто умереть или остаться инвалидом. Это чудо какое-то, что все обошлось.

Тот молчал, и это молчание почему-то все сильнее задевало Георгия.

– Ты категорически не хочешь об этом говорить? Ладно, зайдем с другого конца. Мне звонил этот твой… Майкл. Сказал, что шокирован и ничего такого не предполагал… В общем, хотел видеть тебя. Я обещал передать тебе его пожелания при первой возможности. Это из-за него ты наелся снотворного?

– Нет. Не из-за него. И не из-за тебя, – ответил мальчик тем же равнодушным тоном. – Просто чувствовал себя как жаба в миксере.

От досады на то, что он, очевидно, находит всю эту ситуацию забавной, Георгий перешел в наступление:

– Кстати, я так и не увидел здесь почвы для трагедии. Понимаю, ты совсем не хотел учиться или работать, вообще заниматься каким-то полезным делом… Это диагноз вашего поколения – хотите получить всё и сразу, палец о палец не ударив, как Емеля на печи. Или крокодил, который даже ходит лежа. А тут подвернулся этот Коваль… Поездки, подарки – он, как я понял, умеет пустить пыль в глаза. А ты привык жить за счет мужчин, тебя это почему-то не смущает. Вероятно, я тут тоже виноват… Одним словом, я признаю, что вел себя не безупречно. Но и ты не остался в долгу…

Игорь вдруг начал пристально что-то рассматривать на своей руке, уже без околичностей показывая, что ему неинтересен этот разговор. Георгий продолжал, сдерживая досаду: