Адаптация

– Да… Я только не сейчас… Я сейчас с подругой в джаз-клуб договорилась, давай я вечером за тобой заеду и поедем ко мне. Давай? Я хотела тебя на вокзале встретить, но ты не отвечал…

– Хорошо.

– Что хорошо?

– Все.

Автомобили засигналили – пробка двинулась, «Хендай Гетц» Инны загораживал им дорогу.

– Ты включи телефон, слышишь? Я позвоню… – говорила она, садясь на водительское сиденье и закрывая дверь.

– Ага, позвони, хорошо.

Гул голосов, сигналов, моторов слился в один грязевый поток.

– Пока, позвоню.

Машина Инны тронулась. В грязевом потоке едва слышно звенела мелодия: какой-то оркестр, исполняющий классику. Что-то вроде Моцарта в смеси с ранним «Пинк Флойд». Мелодия тихо пела в моей голове.

Семья как галлюцинация

Вот уже третью неделю я живу с Инной.

Похоже, в гражданском, как говорится, браке.

То есть как любовник с любовницей. Партнер с партнершей. Бойфренд с герлфрендшей.

Живем, в общем.

Инна позвонила в дверь моей квартиры на третий день после нашей встречи на Тверском бульваре. У нее была серьезно заготовленная речь. Я к тому времени успел получить деньги за поставленные после моего ухода из «Красной шапочки» передачи, в подготовке которых принимал участие. Уже тогда я понял, что, пока эти деньги не закончатся, я не буду делать ничего. Совсем ничего – абсолютно. И потом, вероятно, тоже.

Войдя ко мне, Инна сообщила, что я ее устраиваю и что нам надо продолжать выстраивать отношения. Ничего, говорила она, не делается без усилий. Я ее почти не слушал. Сказал, что, в общем-то, мне плевать на свою жизнь, да и на ее тоже. Она согласилась: что ж. Помня ее трудоголические нравы, я с издевательской улыбкой сообщил, что любая работа отныне вызывает у меня отвращение, и я не собираюсь никуда устраиваться. Она сдержанно пожала плечами. Также я сообщил, что мне все равно, где жить, здесь или у нее. Если она хочет, я поеду к ней – но буду вести себя как хочу, пусть не строит иллюзий. Со своей стороны, я ее насиловать претензиями тоже не буду. Инна уверенно кивнула. «О’кей, меня все устраивает!» – сказала она.

Я ей, конечно, не поверил. Да и себе – тоже.

Мы поехали к ней на ее новеньком «Хендай Гетц». После небольшого препирательства Инна на полпути пустила меня за руль, и я с веселой злостью, следуя ее четким указаниям, куда поворачивать, поехал по городу – за рулем я не сидел почти два года.

С зеркальца автомобиля свисала на шнурке крохотная иконка с залакированным, наклеенным на фанерку золотистым ликом Богоматери с младенцем. Я кивнул на иконку:

– Что, оберег для авто купила? Какая-то она у тебя народная. Или сейчас у среднего класса популярна простота?

Инна хмуро и, как мне показалось, растерянно взглянула на меня:

– Я не купила, это подарок, в храме бабулька подарила.

– В храм ходишь? – удивился я.

– Нет. Это моя подруга ходит, она верующая. Я ей деньги должна была передать, а у нее вечно времени нет, вот там и встретились. А вообще, при чем здесь: хожу я или не хожу? В вере тоже что-то есть, я еще не разобралась что, но есть.

– Ничего, разберешься, – сказал я, надавливая на газ, – ты ведь умница, Инночка, во всем всегда разбираешься…

– Смотри на дорогу, на дорогу! – резко оборвала меня Инна. – Господи! Тебе надо потренироваться, навыки восстанавливать, а потом уже садиться за руль.

У нее дома мы сразу стали заниматься сексом, и я делал это в какой-то туманной полумгле с проблесками солнечной неги. Сначала я входил в нее сверху, потом она лежала на мне. Всего было пять или шесть оргазмов – у меня, не у нее. Оргазм у Инны был всегда в конце, главный, я делал его ей рукой или языком. Она так была сложена, что не получала сексуальной разрядки от естественного проникновения двух тел. Но говорила, что нимало от этого не страдает – ей было радостно, когда я просто входил в нее и кончал сам. Занимаясь с ней любовью – да, все-таки это была немного любовь… – я вспомнил, что Инна в этот раз не ввела, как обычно, себе внутрь свечу, чтобы обезопаситься от беременности. Хотя, в общем-то, мне было все равно. Когда я довел ее до оргазма, Инна сильно задергалась, выдернула из себя мою руку и затихла, глядя сквозь полуприкрытые глаза в потолок. Я вспомнил, что примерно так умирала моя мать.

– Спасибо тебе, что ты приехал, – сказала она минуты через три. – Еще немного, и у меня бы начался нервный срыв.

На секунду мне стало страшно. Показалось, что покойник воскрес.

Посвежевшая после секса, с сияющим детским лицом, Инна стала рассказывать, что в последний год, после того как мы с ней первый раз разошлись, ее начало раздражать слишком многое, такого раньше с ней никогда не было. Бесило почти все: подруги, работа, клубы, театр, кино. Она даже подумывала, не отправиться ли ей вновь на прием к психотерапевту. Только приходя каждый день на работу, Инна забывалась в бодрых трудовых буднях и шутила с подругами, что лучший ее любовник – должность менеджера в кредитном отделе.