Адепт грязных искусств

Хинниган замер.

— Купер?.. Рэй, ты оговорился?

Я мрачно на него посмотрел.

— А что, по мне похоже, что я оговорился?

— Но это же Купер… он же… не мог… — Хинниган нахмурился. — А вдруг ты ошибся?

— Не ошибся, Клиф. Я уверен на сто процентов. И ругаю себя, что раньше не догадался. Это Купер слил информацию о том, что я чёрный волхв. Но из-за того, что он застрял в медблоке, смог передать сведения только сегодня утром, когда оттуда вышел.

Хинниган потёр лоб.

– Господи… Купер…

Я вгляделся в удаляющуюся фигуру Купера. Надо было подождать ещё минуты две-три, пока он не отойдёт на приличное расстояние.

– А как ты его вычислил? – глухим голосом спросил Хинниган.

– Восстановил в памяти свой первый день в школе после комы. Помнишь дохлую крысу, что я нашёл у себя в шкафчике?

— Помню, конечно.

– Вот и я о ней недавно вспомнил. И, знаешь, что интересно… Когда я зашёл в раздевалку, только Купер точно знал, где мой шкафчик, хотя не должен был знать. А ведь с того места, где он стоял, надпись с моей фамилией на дверце не была видна, но Купер указал именно туда, куда надо, даже не задумываясь. Его подвела любовь к идиотским розыгрышам. Правда, вспомнил я об этом только на днях, когда допустил мысль, что агентом Лэнсома может быть не только кто-то из персонала школы, но и ученик. А потом проанализировал все действия Купера с того момента, как я вернулся в школу…

Хинниган никак не мог прийти в себя, и я продолжил:

– Купер никогда не проявлял интереса к дружбе с Дартом Орриваном, а тут вдруг приклеился к нему. Так он вошёл в круг моих хороших знакомых. Потом я услышал от Дарта, что Купер частенько покидал школу, якобы за пивом бегал. На самом деле информацию передавал. И именно Купер подбил Дарта пойти в бар зала для торжеств, когда я и секретарь Чезаро там закрылись. Агенту надо было знать, что я задумал. Ну а дальше… случилось много чего ещё…

Я не стал пояснять Хиннигану того, чего он не знал.

К примеру, того, как Дарт и Купер увидели, что я открываю портал, и мне пришлось забрать их с собой. Или как Купер пытался выдать меня военным во время перестрелки в пригороде Эгвуда, но поняв, что всё пошло не так, поменял тактику. Однако и сам пулю поймал.

Знал бы я тогда, кого пытаюсь спасти.

Использовав лечебные руны и наплевав на собственную тайну, я слил себя кроту с потрохами.

– Всё, пошли, надо проследить, куда Купер направляется, — сказал я Хиннигану.

Тот до сих пор пребывал в растерянности. Для него моих слов было явно недостаточно, чтобы окончательно поверить в то, что Ральф Купер — предатель. Главное, чтобы это не сказалось на его решимости стрелять.

Мы скрылись в западном саду и в тенях деревьев и кустов двинулись в сторону ворот. Купер в это время уже вышел на улицу и повернул направо.

Хинниган покинул тень сада первым и, как только он миновал въездные ворота, я тоже показался из укрытия.

Вот только моя рожа, как всегда, привлекла внимание.

— Мистер Ринг, вы уже уходите? – Ко мне поспешил один из слуг, которые меня встречали, когда я только приехал.

— Ухожу, -- бросил я ему, не сбавляя шага. – Ваша вечеринка – дерьмо.

Парень замер в недоумении, а я отправился вслед за Хинниганом. Его фигура мелькнула у входа в переулок и скрылась за углом.

Когда я уже был на полпути к переулку, с другой стороны улицы послышался громогласный призыв:

– Закрыть ворота! Оцепить периметр! Никого не выпускать!

Продолжая идти спокойным шагом, я обернулся.

Узкую улицу заполонил отряд лэнсомских военных и полицейских, человек пятьдесят. Они спешно распределились на два фланга, чтобы с внешней стороны взять в оцепление территорию, прилегающую к особняку Соло.

К воротам направились пятеро агентов, среди них был и тот самый Сван.

У выхода неожиданно показалась Софи.

– Что вам надо, господа?

– У меня санкция Суда на арест Теодора Ринга, – отчеканил Сван. – У нас есть доказательства, что он чёрный волхв. Неоспоримые.

Софи рассмеялась.

– Ты так уверен, агент? Теодор Ринг – всего лишь мальчишка. Чёрный волхв выглядит совсем иначе. Протри глаза, глупец!

Одним движением она сдёрнула с себя шляпку с вуалью и откинула их в сторону. Её белые волосы рассыпались по плечам, глаза вспыхнули инфернальным огнём. Воздух вокруг неё заискрился.

Неплохо Софи привлекла к себе внимание.

Сван отпрянул от неё и вынул из кобуры револьвер. Остальные военные, что стояли рядом, вскинули винтовки и взяли Софи на мушку.

В это время я был уже у проулка и, бросив последний взгляд на Софи, скрылся за углом. Тут же со стороны ворот послышались множественные выстрелы, следом – треск, гул, выкрики и стоны…

Хинниган стоял в тени забора в конце проулка. Он тоже услышал выстрелы и крики и сейчас, бледный и ошарашенный, смотрел на меня во все глаза. Я сменил шаг на бег и был возле Хиннигана уже через полминуты.

– Где Купер?

Хинниган указал направо, в сторону привокзального квартала, а сам не сводил с меня глаз, полных ужаса.

– Рэй… у Соло стреляли. Я не понял, там что-то началось?

– Война. Началась война, – мрачно ответил я. – Уверен, армия Лэнсома скоро будет здесь.

– Война?.. – Его губы дрогнули.

– А ты ждал чего-то другого? Независимого и справедливого суда, например?

У особняка Соло опять громыхнули выстрелы, рокот эхом прокатился по округе. Хинниган дёрнулся в обратный путь.

– Рэй, давай вернёмся…

Я догнал его и ухватил за плечо. Грубо одёрнул, процедив со злостью:

– Охренел? У тебя есть чёткая задача. Сначала Купер, потом всё остальное.

– Рэй! Пожалуйста! Чёрт с ним, с Купером… там же мои родные…

Я пристально посмотрел на растревоженного Хиннигана. Потом нашарил кобуру у него подмышкой и вытянул оттуда револьвер.

– Всё, Клиф. Свободен. Дальше я сам.

Лицо Хиннигана вытянулось.

– Рэй… ты чего?

– Кишки у тебя тонковатые, дружище.

Я сунул револьвер сзади за ремень, прикрыл пиджаком и, не оглядываясь на очкарика, поспешил вслед за Купером. Я не боялся потерять его из виду, потому что по направлению его маршрута догадался, куда тот рванул.

В трактир к Бену Бауму.

Когда я последний раз разговаривал со стариком, тот попрощался со мной и сказал, что больше мы вряд ли увидимся.

Так говорят, когда ждут смерти.

И это могло значить только одно – именно Бена Баума касалась дезинформация для крота, и Бен об этом знал заранее, ну а сам крот не планировал передавать сведения, он должен был устранить владельца Печати и забрать реликвию.

Торопливым шагом я двинулся в тени зданий по обочине улицы. Правда, город я знал плохо, и это сильно усложняло задачу отыскать трактир быстро. Прохожих рядом не оказалось – было уже далеко за полночь – зато позади меня мелькнул свет фар автокэба.

Я обернулся и покосился на машину (в ней ехали двое: рядом с водителем сидел ещё один человек).

Что ж, очень даже подойдёт…

Как только автокэб поравнялся со мной, я рванул к пассажирской двери, на ходу доставая револьвер. Вскочил на подножку и рывком распахнул дверь, ухватил пассажира за воротник и вышвырнул на улицу, а сам занял его место. Тот успел лишь вскрикнуть.

Я захлопнул дверь и направил оружие на водителя.

– Подвезёшь?

Тот даже не притормозил, продолжая движение, и, казалось, совсем не испугался. Это был пожилой мужчина в заношенном костюме, явно бывалый не в одной переделке.

– Убери ствол, парень, – сказал водитель спокойно. – Я тебя и без него довезу, куда скажешь. Хоть до самой преисподней. Только что-то мне подсказывает, что мы уже на месте.

– «Адмирал Баум», – сказал я.

Оружие, конечно, не убрал.

– Хочешь пропустить стаканчик у адмирала? – поинтересовался мужчина, чуть сбавляя скорость перед поворотом. – Я бы тоже выпил, не отказался. Перед смертью гульнуть не грех ведь, правда? – Он покосился на меня. – Адепт Возмездия… вот, значит, ты какой вблизи. Пацан обычный. А про тебя говорят, что ты нас спасёшь.

– Вас даже Бог не спасёт, если вы сами этого не захотите, – процедил я. Потом ткнул стволом револьвера в висок водителя. – А теперь заткнись и смотри на дорогу.

Водитель мрачно усмехнулся и прибавил скорости.

Около трактира мы были минут через десять. Я попросил водителя остановить автокэб метров за сто подальше и вылез из машины.

Мужчина пригнулся, поймав мой взгляд, и произнёс с горечью:

– Мы уповаем на нашего Бога и готовы сражаться. Только захочет ли он нас спасать? Кажется, у него всегда другие планы…

Ничего не ответив, я захлопнул дверь и отправился в сторону трактира. Машина протарахтела мимо меня и скрылась за поворотом.

Сквозь щели ставен на втором этаже «Адмирала Баума» пробивался тусклый свет, дверь внизу была распахнута. В темноте я не сразу разглядел лужу крови, что растеклась чёрным густым пятном у самого порога.

Я подошёл к двери, взвёл курок револьвера и замер, ловя малейшие звуки. Внутри кто-то похрипывал и рвано дышал, кашлял и захлёбывался.

Перешагнув через лужу крови, я вошёл в трактир.

***

Весь зал был завален изуродованными человеческими телами, переломанной мебелью и битым стеклом. Тут же валялось оружие: винтовки и армейские помповые ружья.

Пол вокруг чернел лужами крови, совсем свежей… Мне показалось даже, что от неё до сих пор исходит марево тепла. В нос ударил запах сырости, подпаленных волос и плоти.

Пятеро мёртвых адептов в чёрной форме лежали у барной стойки, ещё трое – у одного из опрокинутых столов. Людей будто покрошили и разорвали на куски. По всему залу валялись оторванные головы и конечности.

За барной стойкой кто-то хрипло дышал.

– Тихо, тихо, – забормотал оттуда неизвестный. – Тихо… не шуми…

Ступая по битому стеклу и липким лужам крови, я двинулся на голос, держа наготове оружие, а неизвестный всё продолжал:

– Тихо… тихо…

За баром я обнаружил Бернарда.

Старика распяли и пригвоздили к деревянному полу четырьмя кинжалами по рукам и ногам, а в живот был всажен небольшой полуторный меч. Бернард умирал и уже не мог поднять головы, он лежал в луже пролитого кислого пива и собственной крови.

Камердинер посмотрел на меня и прошептал, еле шевеля губами:

– Мы ждали… знали, что он придёт… но мы не знали… что он… приведёт с собой… исчадие ада…

– Потерпите. – Я наклонился и обхватил рукоять меча, но Бернард застонал.

– Оста-а-авь… – Он стиснул зубы, зажмурился и добавил: – С мечом в животе… прекрасная смерть…

Я убрал револьвер, опустился на колени и склонился к лицу камердинера.

– Где Бен?

Бернард открыл обожжённые слезами глаза и молча посмотрел в потолок.

– На втором этаже? – уточнил я.

Старик перевёл взгляд на меня и медленно моргнул.

– Там дети, – прошептал он. – Исчадие ада жаждет забрать Печать… и не считается ни с чем.

Я кивнул и поднялся.

– Погоди, Рэй… – прохрипел Бернард, дёрнувшись ко мне всем телом. – Ты должен знать… Архитектор уже давно не живёт в Ронстаде. Мы втроём создавали видимость его присутствия, сеяли слухи… Бен, Кай и я… И никто из нас троих никогда его не видел… лишь слышали… но он очень хочет, чтобы ты помог Ронстаду сегодня…

Я нахмурился.

– А он вообще существует? Или это ваша коллективная легенда?

Бернард облизал губы.

– Существует.

– А кто принёс Печать? Как она оказалась в Ронстаде?

– Она была здесь давно… Её привёз и хранил у себя Бен Баум. Он получил её, когда был…

Слова Бернарда заглушил пронзительный детский визг, донёсшийся со второго этажа.

– Иди… – выдохнул Бернард и добавил ментальным голосом: – Спаси их.

Я бросил на камердинера прощальный взгляд и метнулся к лестнице, ведущей на второй этаж. На ходу прихватил валяющееся на полу помповое ружьё и тихо поднялся по ступеням.

Из комнаты Бена доносились всхлипывания. Я подошёл к двери и направил ствол в район замка. Палец лёг на спусковой крючок… но если кто-то из детей стоит сейчас у двери, то…

Раздался выстрел.

Я передёрнул затвор и ударом ноги вышиб дверь. Остановился на пороге.

Посреди комнаты, освещённой тусклым светом керосиновой лампы, стоял невысокий человек в военной форме лэнсомского агента. Лампа находилась слева, на столе у окна, и половину лица агента скрывала тень. Он сжимал горло одному из близнецов – внуку Бена Баума.

Бледный и до смерти напуганный мальчик хрипел и задыхался. Чуть дальше, забившись в угол за кроватью, всхлипывали девчонка и второй близнец. А сам Бен Баум лежал у ног агента, полумёртвый и истекающий кровью. Судя по неестественной позе, у него были вывернуты обе руки…

Старик шумно сопел и молчал.

Похоже, пытки не увенчались успехом, раз агент взялся за детей.

– Отпусти пацана, Бекки, – сказал я негромко и направил ствол ружья сестре в голову. – Даже если ты свернёшь ему шею, Печати ты не получишь. У Бена Баума её нет.

– А где она? – Ребекка склонила голову набок.

Она коротко постригла волосы и сейчас походила на молодого мужчину с тонкими чертами лица.

– Печати вообще в Ронстаде нет, – ответил я. – Ты попалась на приманку, как идиотка.

– Вообще-то, я хотела навестить тебя позже, Рэй, уже в тюремной камере, после ареста… но, смотрю, ареста ты избежал, поэтому… – она пожала плечами, – поговорим тут.

– Сначала пацана отпусти.

– Не-е-ет, – засмеялась Ребекка. – Пусть пока прикроет меня от твоей пули. Ты уже стрелял в меня и сейчас выстрелишь. А так… вряд ли решишься. Ты же у нас теперь такой человечный… Жаль, ты забыл, каким был раньше. О, каким ты был… и во что превратился? Но я всё ещё жду, что ты вернёшься, и тёмное нутро победит твою слабость.

Я покосился на умирающего Бена, потом снова посмотрел на Ребекку.

С момента встречи в больнице она сменила не только причёску, но и внешне преобразилась. Приобрела мощь, и это чувствовалось сразу – в ней кипело кодо, её тело сочилось энергией и силой. И скорее всего, именно она убрала Гарпию Кай, раз всё это время была здесь под видом военного агента, но я всё же решил прояснить этот момент сразу:

– Это ты убила Кай?

Ребекка скрипнула зубами и ответила не таясь:

– Эта тварь так и не сказала, кто такой Архитектор.

– А зачем он тебе?

– Да мне на него плевать. Его ищет Хозяин. А что ищет Хозяин, то ищут его слуги, хотят они того или нет. Тебе ли не знать? Ты ведь тоже искал, но, похоже, не в силах это вспомнить.

Я прищурился.

– Ну так напомни мне то, что я забыл, Бекки.

Она усмехнулась.

– Как с малым ребёнком, с тобой ношусь, Рэй… Ты искал оставшиеся Печати, нашёл их, а потом спрятал, обманув Хозяина. Ты всегда был беспринципным подонком, даже под таким страшным гнётом, как гнёт Хозяина. И он желает, чтобы ты вернул ему эти Печати… поэтому тебя придется убить, чтобы ты переродился и вспомнил, куда их дел, но, кажется, я повторяюсь…

Её слова прервал гулкий хлопок выстрела.

Он прозвучал позади меня, в коридоре. Я повернул голову на звук, но ствол ружья оставил направленным на Ребекку.

В темноте за моей спиной таяла в воздухе сизая руна…

За её исчезающим мерцаньем я увидел рунного ведьмака Ральфа Купера, лежащего на боку с простреленной головой. И только потом мой взгляд зацепил человека с винтовкой, стоящего на середине лестницы.

Это был Клиф Хинниган.

Он посмотрел на меня через прицел винтовки, и его очки зловеще блеснули. На мгновение показалось даже, что он и мне готов пулю в лоб всадить.

Значит, шёл за мной по пятам. Или сам про Бена Баума догадался – Хинниган был далеко не дураком. И только что этот человек прикрыл мне спину…

– Уходи, – сказал я ему. – Найди остальных.

Хинниган кивнул и бесшумно спустился по ступеням вниз.

Я повернулся к сестре.

– Ещё сюрпризы будут?

– Хватит болтать, Рэй, займёмся любимым делом, – усмехнулась Ребекка, сжала шею мальчика сильнее и подняла над полом, держа за горло.

Тот задёргался, захлебнулся в хрипе, засучил в воздухе ногами.

– Норманн! – С отчаянным криком на Ребекку кинулись остальные дети.

Они, как два чертёнка, выскочили из тёмного угла. Девчонка впилась зубами в руку Ребекки, а мальчик навалился ей на спину и обхватил пальцами горло.

Ребекка отмахнулась от них, как от мух.

Дети отлетели от неё разом, все трое. Она отшвырнула их с такой силой, что хрупкие тельца ударились в стены комнаты и больше не шевелились. Сила гравитационного эрга могла запросто зашибить детей насмерть, либо им повезло, и они просто потеряли сознание – проверять у меня не было времени…

Как только Ребекка осталась открытой, я разрядил в неё оставшиеся патроны.

Стены вздрогнули от грохота, плотный воздух опалило очередью выстрелов.

Гильзы со звоном отскакивали на пол, цевьё ходило под ладонью вперёд-назад, передёргивая затвор, а палец, будто механический рычаг, нажимал на спуск без остановки.

Выстрел… щелчок затвора… выстрел… щелчок… выстрел… щелчок…

Пули огненными плевками устремились сестре точно в грудь.

***

Ребекка получила весь свинец из ружья.

Отшатнулась…

Сделала несколько шагов назад и навалилась на стену спиной, но не упала. Только опустила руки и уронила голову на грудь, раскуроченную пулями. И эта самая грудь поднималась и опускалась, посвистывала, пропуская через себя воздух…

Ребекка будто никак не могла надышаться.

Внутри её глубоких ран пузырился воздух, пульсировали и влажно блестели органы, чёрные и рваные, белели осколки рёбер. Кровь пропитала опалённую военную форму, текла по рукам, капала с пальцев на военные ботинки.

Сестра наконец подняла голову, сделала это медленно и зловеще, а потом пронзила меня страшным взглядом, тем самым, кромсающим и ласкающим одновременно. Она любила и ненавидела, хотела убить и видеть живым – жуткая двойственность отражалась на её забрызганном кровью лице.

Губы в алых кляксах тронула улыбка, глаза распахнулись шире.

– Ты не сможешь меня убить, пока не узнаешь мой мортем, – прошептала она. – Моё тело восстановится, и я буду жить дальше. А вот тебе с новым телом не повезло, брат…

Ребекка отпрянула от стены и одним движением пальца отшвырнула с дороги лежащего перед ней Бена Баума. Кажется, он уже испустил дух.

Не сводя с меня глаз, сестра шагнула вперёд. Я отбросил ружьё и напружинился, аккумулируя в себе не просто кодо, а самую тёмную и грешную силу, уже давно пропитавшую изнанку моего тела.

Лишь мрак был способен одолеть исчадие ада.

Лишь мой бесконечный мрак.

Я ударил первым.

Но только не Ребекку, а себя. Сжал ладонь в кулак и хлестнул в грудину так, что боль пронзила всё естество. В сердце будто вспыхнула пороховая бочка, вырвала душу и отдала мне жар огненной стихии, её страсть и пыл, искры и бешеную ярость.

В Ребекку устремился поток гудящего пламени.

С треском адский огонь охватил военную форму сестры, волосы и кожу. Ребекка пронзительно вскрикнула, отшатнулась, но снова устояла. Подняла руки над головой, потом развела их в стороны и сложила ладони перед собой, будто черпала воду из невидимой реки.

Её руки покрылись слоем льда, тело охватили снежные вихри.

Я снова метнул в неё огонь, сестра ответила лавиной взвешенной влаги. Два мощных потока впечатались друг в друга, с треском и воем вспыхнули. Стены комнаты окатило мощной волной ветра, мебель раскидало по углам, кровать перевернулась и встала на бок, с грохотом штукатурка обвалилась и осыпалась градом.

И пока мы не раскрошили комнату в щепки вместе с детьми, надо было уводить отсюда Ребекку.

Я отпрянул назад, в коридор, и рванул вниз по лестнице.

– Рэ-э-эй! – выкрикнула Ребекка. – Давай не будем привлекать внимания! Будь скромнее!

Вслед мне устремилась ледяная глыба размером с пивной бочонок. Я пригнулся, и та ударилась в стену, обдавая меня осколками с ног до головы. Добравшись до зала, я поднял в воздух измазанные кровяными кляксами обломки посуды и оконных витрин.

Резко развернулся и устремил весь смертоносный звенящий рой в Ребекку, бегущую позади меня. Она успела прикрыть себя щитом. Остановилась, махнула рукой – и щитовой эрг появился на несколько секунд, а затем сразу исчез. Он не истощил её энергию, как полноценная сфера.

Ну какого ж хрена…

Почему подобному приёму нас не учили в школе?..

Правда, щит уберёг Ребекку не от всех осколков, часть стекла изрезала лицо и руки, но, похоже, ей было на это наплевать.

Она выставила ладони вперёд, и в меня отправился каскад горящих бисерин, их будто пустили из исполинского дробовика. Огненная картечь устремилась в мою сторону, но я успел перемахнуть барную стойку и завалиться за укрытие. Упал прямо на мёртвого Бернарда.

Барная стойка вспыхнула и затрещала, объятая пламенем. Я соскользнул с тела камердинера, встал перед ним на колени и одним рывком выдернул из его живота меч. Моментально нагрел окровавленный бастард в руках, одарив его немалой мощью духа огня и силой мутаций.

В ту же секунду меня накрыла тень сестры, и следом – вереница мерцающих рун.

Взмах меча… вскрик…

Острие резануло Ребекку по голеням, а заодно и руны раскрошило. Сестра отпрянула назад, запнулась о мёртвое тело. Я вскочил и повалил Ребекку на пол, давя на неё не только собственным весом, но и тяжестью кодо, приставил к её горлу лезвие клинка и прохрипел:

– А если я тебе голову отрежу, это поможет?

Не дожидаясь реакции, я вжал клинок в шею сестры.

Она успела зашептать что-то нечленораздельное и захлебнулась в крови, пузырящейся во рту. Алая масса закипела, разогретая в котле её утробы, и я, как заворожённый, уставился на густую хлябь в горле Ребекки.

Во мне шевельнулось что-то звериное… волчье, варварское… я принюхался и глубже вдохнул аромат месива из обожжённого клинком мяса и рваной кожи. Фонтан ударил мне в лицо, окатил горячей кровью, и я окунулся в марево забытого блаженства.

Прикрыл глаза, слизывая с губ тёплые кровавые соки…

И тут же услышал ментальный голос Ребекки:

«О, брат мой, ты возвращаешься…».

Мой тёмный дух завертело и подняло к потолку… выброс длился несколько секунд… и с высоты я наблюдал, как полыхает зал трактира, мебель, пол, стены… как среди хаоса и мёртвых тел, среди осколков человеческого быта и луж ещё не остывшей крови, среди пекла и чёрных тлеющих стен, борются двое.

Теодор Ринг, навалившись на Ребекку Грандж, мечом режет ей горло… Ребекка запрокидывает голову и беспрерывно шепчет, одной рукой сопротивляется, а второй вынимает из ножен на поясе кинжал… крепче сжимает орудие… заносит его над спиной Теодора… размахивается…

И вонзает в него по самую рукоять, точно под правую лопатку.

Боль втягивает меня назад. Как в воронку, с чудовищной силой ввинчивает в тело Теодора… и я чувствую, как моя спина…

***

…онемела.

Я сипло вдохнул, но выдохнуть уже не смог. Дёрнулся. Ещё раз. Замер. Сестра оттолкнула меня, и я перевалился на бок. Спину сковало так, что не пошевелиться, меч выпал из ослабевшей руки.

Ребекка села на полу и зажала горло ладонями.

– Ублюдок, – процедила она, глядя на меня бешеными глазами. В них пульсировал неподдельный страх.

Потом она тяжело поднялась на израненные ноги. Да и вся она была изрезана, искромсана, прострелена, залита кровью…

Ребекка подошла ко мне, ногой перевернула меня на живот, наступила на поясницу и рывком выдернула кинжал из моей спины. Нечеловеческий крик разодрал мне горло.

Тяжело дыша, сестра склонилась, ухватила меня за волосы, приподняла голову и приставила кинжал к горлу.

– До встречи, – шепнула она и прижалась губами к мочке моего уха. – Твой век был недолог, Теодор Ринг.

Я выдохнул, уповая на самое сильное моё искусство.

Только на этот раз я собрал вокруг себя не стекло, а металлические предметы. Они поползли ко мне, как тараканы, со всего пола. Валяющиеся столовые приборы, стальные миски, ножи…

Я их не видел, не видел ни одного из этих предметов, потому что вообще мало что мог видеть, но я их чувствовал… точно так же, как это происходило со мной на уроке профессора Капелли, с теми идиотскими мешками…

Мне не нужно было видеть материал, чтобы им управлять. Металл сам ко мне стекался, мутируя на ходу, тягуче перекатывался по полу, собирался в ручьи, а те устремлялись вперёд.

Сначала металлическая плёнка окутала мои ноги, дошла до живота и сковала грудь, обволокла шею и руки…

– Я не хочу тебя убивать, Рэй, – прошептала мне Ребекка. – Этого хочет он. Только он. Он снова хочет тобой управлять. Прости…

И пока она это произносила, я нашарил рядом с собой меч. Обхватил его ладонью за клинок, тот бесшумно мутировал в тонкую пику-иглу. Именно она и вошла Ребекке прямо под колено.

Но сестра успела резануть меня по горлу, и в этот жест она вложила всю силу, которая в ней имелась. Послышался скрежет лезвия по металлу...

Клинок не оставил на мне даже царапины.

Я подогнул под себя ноги, встал на колени и с разворота ударил Ребекку в низ живота железным кулаком, ещё раз ухватился за пику и провернул её внутри ноги сестры.

Ребекка завыла, извиваясь на полу.

Хоть она и была бессмертна, но боль чувствовала точно так же, как и я. Остро и на всю катушку. Да и с таким ранением теперь она далеко не уйдёт. Опять же, как и я. Из моей спины лило потоком, я успел потерять много крови, и сил на удержание металла в теле у меня уже не хватало. В глазах стояла белёсая пелена, сознание плавало в тумане.

Я выпрямил спину, продолжая стоять на коленях. Ребекка в это время скулила, обхватив пику дрожащими пальцами.

– Бекки, ты слышишь? – прохрипел я. – Бекки… ответь, я когда-нибудь бросал тебя в беде? Бекки… когда-нибудь бросал?

Ребекка перестала скулить и, тяжело дыша, посмотрела на меня.

– Никогда, – ответила она.

– Значит, и сейчас не брошу. А теперь скажи, Бекки… где мне найти Херефорда? Чёрного волхва, который перенёс меня в другое тело, а к тебе в больницу приходил. Где его найти? Он мне нужен. Я заставлю его, чтобы он и тебя переместил в другое тело… слышишь, Бекки? Он перенесёт тебя, и ты тоже освободишься от Хозяина. Слышишь?

Она слышала.

Замерла всем телом, будто забыв о боли и о своей безумной цели меня убить. Посмотрела пронзительно, и в её взгляде я прочитал всё, что хотел от неё услышать и что она не смела произнести вслух.

– Хорошо, Бекки, – сказал я тихо. – Тогда уходи. Мы можем драться так бесконечно, но я не хочу тратить силы, сейчас они нужны для другого…

Ребекка стиснула зубы и рывком выдернула пику из колена, со стоном подогнула под себя здоровую ногу и, опираясь на пику, поднялась. Постояв так недолго, она поковыляла к выходу из трактира и у самого порога обернулась.

Между потрескиванием полыхающих стен я услышал её голос:

– Хозяин ни за что не поверит, что я не смогла тебя убить. Меня ждёт наказание.

Я посмотрел на Ребекку.

– Вытерпи. Ради свободы можно и потерпеть, Бекки. А твоего Хозяина я ещё найду, можешь не сомневаться. Он своё получит.

– Если бы я могла назвать тебе его имя, Рэй, я бы обязательно…

– Я знаю, Бекки, – перебил я её.

– Херефорда найдёшь в Лэнсоме, в Ордене. – Она бросила на меня печальный взгляд и скрылась за дверью.

Зал всё больше охватывал огонь, вокруг трещала мебель, лопалась штукатурка, плавился воздух. Я окинул взглядом хаос, творящийся вокруг, притянул к себе валяющуюся около убитого адепта винтовку и, точно так же, как Ребекка, оперся на неё, как на костыль. Еле поднялся и тоже поспешил уйти из горящего зала, только не к выходу, а к лестнице.

На втором этаже всё ещё оставались дети…

***

Возможно, они были уже мертвы.

Я медленно поковылял вперёд, еле передвигая ногами, наступал прямо на трупы и лужи крови. Добравшись до лестницы, я отбросил винтовку, ухватился обеими руками за перила и буквально втащил себя на первую ступень.

Потом на вторую, третью… четвёртую…

Пространство поехало вбок, и мне пришлось остановиться.

Пятая. Шестая.

Дым заполонил второй этаж плотным едким маревом.

Седьмая. Восьмая…

Их оказалось двадцать две. Двадцать две сраных ступени, которые я преодолел с такой силовой отдачей, будто тащил на плечах каменную гору.

Подняв себя наверх, я направился в комнату Бена. Двигался не слишком быстро, но и не медленно. Прижимал ладонь к носу и рту, чтобы не задохнуться к чёртовой матери, но ладонь особо не спасала. Казалось, пока я шёл, сам череп изнутри пропитался едким дымом.

Дети лежали точно так же, как их разбросало ударом эрга.

Я доковылял до ближайшего ребёнка, опустился перед ним на колени и перевернул с живота на спину. Это был тот самый Норманн, которого душила Ребекка. Я придавил пальцами артерию на его шее, замер…

Есть пульс.

Слабый, но есть.

Не вставая с колен, я подобрался к следующему близнецу. Есть пульс.

Оставалась девчонка.

Она лежала дальше всех от меня, у перевёрнутой кровати, и чтобы до неё добраться, мне надо было преодолеть всю комнату. Физических сил у меня на это не осталось, зато сохранилось кодо.

Я выставил ладонь вперёд, в сторону девчонки, и применил гравитационный эрг, притягивая к себе маленькое детское тельце. Бездыханную Дженни медленно потащило к моей руке.

Через полминуты я смог наконец до неё дотянуться и проверить…

Жива. Девчонка тоже была жива.

Я бросил взгляд на мёртвое лицо Бена Баума. Его остекленевшие глаза будто умоляли меня спасти его внуков – единственных, ради кого он жил и ради кого умер. Из последних сил я ухватил девчонку за руку, приподнял и взвалил себе на плечо.

Господи милостивый… у меня возникло ощущение, что я поднимаю весь земной шар.

Еле держа равновесие, я встал на ноги, потом ухватил за руку ближайшего близнеца… чёрт… забыл, как его зовут… и потащил свою ношу в коридор, увлекая за собой прямо по полу. Ну а третьего мальчика, Норманна, я принялся двигать перед собой гравитационным эргом.

Каждый шаг приносил адскую боль.

Наверное, именно с такой же болью человек заново учится ходить после того, как переломает ноги.

Ступени лестницы теперь давались мне ещё тяжелее, чем при восхождении. Колени подкашивались, и я старался сгибать их как можно меньше, поэтому спускался, навалившись спиной на стену. От такого натиска ножевая рана под лопаткой начала опять окатывать меня кровью.

Горячий воздух обжигал гортань. Зал внизу полыхал, но через языки пламени просматривался дверной проём, где-то там, вдали, темнела улица, и я заставил себя идти на этот мрак, в прохладу, к спасению.

На последней ступени в глазах вспыхнуло разноцветье, я судорожно вдохнул, прикрыл веки, залитые едким потом… и потерял сознание.

***

Не знаю, что конкретно привело меня в чувство: запах, бормотанье на ухо, поглаживания по спине или далёкие всхлипывания.

Ощущения, голоса и звуки обрушились на меня лавиной, а потом я закашлялся, пошевелил плечами и осознал наконец, что лежу на животе. Подо мной чувствовался плотный ворс ковра, нос уловил запах пыли и цветов…

– Очнулся, – прошептали рядом. – Он очнулся.

– Переверни его на спину, – сказал кто-то очень знакомым голосом.

– Нельзя. Моя руна ещё работает. Пусть так полежит.

– Нет времени лежать, Хлоя. Надо уходить.

Теперь я узнал, кому принадлежали голоса. Хлое и Дарту Орривану.

Я снова закашлялся и попытался подняться, но чья-то ладонь легла мне на затылок и заставила лечь обратно.

– Нет, Рэй. Лежи. Ещё хотя бы минуту. Пусть кровотечение остановится.

Я сглотнул, смочив слюной сухое болезненное горло, и прошептал, не открывая глаз:

– Дети… где?

Мне ответил Дарт:

– Вон там, на кресле сидят. Живые. В шоке только… ни слова от них не добились…

– Рэй, там такое на улице творится. – А это был голос Хиннигана.

Значит, он тоже здесь.

– Мы тебя вылечим… потерпи, миленький… – А это, кажется, сказала Джо.

– Он пацан живучий, – добавили голосом Пьера Латье. – Оклемается.

И тут же Хлоя:

– Рэй истощён сильнейшей кровопотерей, он даже с пола сам встать вряд ли сможет… но раны я запечатала и обезболила. Эффекта хватит на час, потом опять надо будет обработать.

– Думаешь, через час мы будем ещё живы? – скептически поинтересовался у неё Дарт.

– Будем, – ответил вместо медсестры Хинниган. – Можно попробовать вернуть Рэю потраченные силы и немного здоровья.

– И как мы это сделаем? – спросил Дарт, не скрывая недоверия.

Очкарик не обратил внимания на его скепсис и отчеканил:

– Ритуал передачи общей родовой силы. Она ведь не только кодо повышает, но и дарит физическую мощь. И надо принимать решение быстрее, пока ещё успеваем…

– И как ты себе это представляешь? Имперскую семью сюда вызовем?

Хинниган помолчал недолго и ответил:

– Рэй – не Теодор Ринг.

– Че-его? – опешил Дарт.

– Ты совсем уже, Клиф? – присоединилась Джо.

– Поясни, – потребовал Латье.

– Эй, не орите. Сейчас поясню, – поспешил заверить всех Хинниган. – Я всё думал и никак не мог понять, почему так вышло, что Рэй – чёрный волхв, но мать у него жива. Вы не задумывались? Хотя… куда вам. Так вот. Если бы Рэй был настоящим Теодором Рингом и одновременно чёрных волхвом, у него не было бы матери. Волхвы убивают мать при рождении. Это условие их появления на свет. Тут два варианта: либо Рэй – не чёрный волхв, либо… не Теодор Ринг.

– Либо его усыновили, – отозвался Латье.

Хинниган тут же возразил:

– Нет, исключено! Леди Иветта рожала Теодора сама, есть тому куча свидетелей. Это всё же имперская семья, и если бы Теодор был приёмным, ему бы не светил трон. Там слишком много желающих, чтобы закрыть на это глаза.

– А ведь точно, – пробубнил Дарт.

Все смолкли. Наверняка пялились сейчас на меня.

Повисла тишина, и надо было уже подать голос, сказать хоть что-то. И как же не хотелось доверять свои тайны кому-то ещё, но правда сейчас была нужнее лжи. По крайней мере, часть правды.

– Да, я не Теодор Ринг, – прохрипел я с пола. – Меня зовут Рэй Питон и вырос я в лэнсомском приюте. Это лишь тело Теодора Ринга. И именно Рэй Питон и есть чёрный волхв.

Опять воцарилась тишина. Все молчали не меньше пары минут.

– Охрене-е-еть… – наконец выразил Дарт всеобщее изумление.

– Рэй… – одновременно выдохнули Хлоя и Джо.

– Во-о-о-т, – довольно протянул Хинниган. – Вот в чём была загвоздка. И эта загвоздка даст нам возможность передать Рэю родовую силу. Ты ведь не против, Рэй?

Я облизал потрескавшиеся губы.

– Не против, Клиф. Только семьи у меня нет.

Он усмехнулся.

– А мы? Даром, что ли, ты отряд себе собирал? Наверняка, перепроверил нас на сто рядов, знаю я тебя. И если бы ты нам не доверял, хрен бы позвал в отряд. А те, кому ты доверяешь, и есть семья, пусть и не кровные родственники.

Я промолчал. Всё это выглядело слишком… неправдоподобным. С другой стороны, было в словах Хиннигана что-то весомое, да и попробовать не мешало бы. Вдруг сработает?.. Ведь если сработает, у всех появится шанс выжить.

– Попробуем, – прошептал я. – Я вам доверяю.

– Неужели Рэй Питон хоть кому-то доверяет? – отозвался Хинниган.

– Эй, давай без вот этого, ладно? – осёк его Дарт. – Рэю и так хреново, ты ещё тут…

Меня обхватили с двух сторон, приподняли и помогли сесть в ближайшее кресло. Это были Латье и Дарт. Остальные – Джо, Хлоя и Хинниган – стояли рядом. Вид был у всех не просто тревожный, они пребывали в сильнейшем напряжении.

Я оглядел сначала себя (вместо рубашки на мне была просторная майка с чужого крупного плеча), потом осмотрелся вокруг.

– Где мы вообще?

– Через два дома от трактира Бена, – пояснил Дарт. – Сам трактир сгорел.

– Нам пришлось тебя спрятать, – дополнил Хинниган. – Да и Хлое небезопасно на улице находиться. Лучше от лишних глаз подальше.

– Мы тебя у лестницы нашли, – сказала Джо. – Ещё б чуть-чуть, и не смогли бы вытащить. Дарт прямо в огонь бросился, обжёгся весь.

– Да немного я обжёгся, – отозвался Дарт. – Прямо большая проблема, что ли?..

На его руках, и правда, алели полосы ожогов.

И тут я почувствовал чей-то пристальный взгляд. И не один. На соседнем кресле, сбившись в кучу, сидели внуки Бена Баума, измазанные в саже и крови. Они не отрываясь смотрели на меня, и всё смешалось в их детских глазах: и ужас, и восторг, и горе, и благодарность, и вина…

– Мистер Рэй, – выдавила Дженни. – Дедушка… он не сказал ей ни слова…

– Он был храбрый, ваш дедушка, – кивнул я.

Дженни уткнулась в плечо Норманна и тихо заплакала. Близнецы опустили глаза.

– Эй, мать вашу! – громким и отчаянным голосом перебил всех Хинниган. – Если решили сделать, надо делать сейчас! У нас времени мало.

– Согласен. – Я кивнул и, ухватившись за подлокотники, медленно поднялся с кресла.

Прошёл на середину гостиной и остановился. Участники отряда встали вокруг и приготовились провести ритуал, и тут до меня дошло кое-что…

В отряде должно было быть семь человек. Вот зачем Архитектор требовал именно семерых – чтобы восполнять силу чёрному волхву, если понадобится. Только имелась проблема: нас в отряде было шестеро.

– Погодите, – сказал я, оглядев всех. – Одного не хватает. Нас должно быть семеро.

– Но почему? – удивился Хинниган.

– Так говорил Архитектор. Я склонен ему доверять.

Все переглянулись.

– И где мы возьмём… – начал Латье.

– Возьмите меня! – перебили вдруг его.

Глухой девичий голос донёсся со стороны прихожей.

Внутри у меня всё оборвалось. Почему никто не проверил, есть ли в доме лишние уши?

Я глянул на Дарта так яростно, что тот мгновенно начал оправдываться:

– Рэй, я проверял. Я же не идиот! И дверь на ключ запер.

– Паршиво проверил и паршиво запер, – процедил я.

В нервном ожидании все уставились в сторону прихожей.

– Выходи уже! – рявкнул красный от злости и стыда Дарт.

На пороге гостиной появилась Терри Соло. Она подняла руки вверх, будто в неё направляли оружие, но при этом напуганной девушка не выглядела.

Терри бросила виноватый взгляд на Джо.

– Прости, Жоззи, я проследила за тобой. Знала, что ты выведешь меня на мистера Ринга… – Она замялась. – Я видела, как вы вытаскивали его из горящего трактира. Видела, куда спрятались потом. Я… я залезла через чердачное окно, а потом спустилась по лестнице в прихожую.

– Зачем, Терри? – оторопела Джо.

Девушка посмотрела на меня.

– Ронстад обречён, а с мистером Рингом у адептов есть шанс. А я не такая тупоголовая, как остальные мои родственники.

Я прищурился, и от моего пристального взгляда Терри невольно поёжилась.

– Почему сразу себя не обнаружила?

– Хотела послушать ваши разговоры и убедиться, не готовите ли вы диверсию, чтобы впустить к нам лэнсомскую армию, как говорит Питер.

– Да, я уже заметил, что ты любишь подслушивать чужие разговоры, – сухо ответил я.

Терри закусила губу, помолчала пару секунд и ответила:

– Пока это никому ещё не повредило, не правда ли? – Потом обратилась ко мне: – Я ведь никому не рассказала о ваших секретах и всегда была на вашей стороне. Вы просто не хотите этого признать, потому что я Соло… мистер Ринг? Мистер Ринг?.. Что с вами?..

– Рэй! – выкрикнула Хлоя.

За ней Джо и Хинниган, а потом – и все остальные. А может, эхо размножилось в моей голове. Я и сам не понял, когда пространство передо мной успело деформироваться.

Я осознал себя уже на полу.

– Рэй! – ко мне подскочила Хлоя, склонилась к самому лицу и завопила: – Проводите свой ритуал! Прямо сейчас! Проводите!.. Он теряет сознание!

***

Сквозь туман я успел разглядеть бледное лицо медсестры и огромные глаза, наполненные страхом и надеждой. Девушка нависла надо мной, обхватив за плечи.

– Щитовой эрг, Рэй… щитовой эрг… – Кажется, она кричала мне, но я слышал только рваное эхо: – Щит… вызови свой щит… щи-и-и-т…

Я еле разлепил губы, но никак не решался произнести заветный ключ. Разум кричал внутри меня: Рэй, заткнись. Если ты вызовешь щитовой эрг, то истощишь себя полностью. Эрг слишком энергозатратный, а ты и так подыхаешь.

– Верь нам, Рэй, – твёрдо сказала Хлоя. – Пожалуйста. Верь нам. Это не ты нас выбрал, это мы выбрали тебя…

Кажется, мне больше ничего не оставалось, как довериться.

Утопая в голубой бесконечности глаз Хлои, я слабо улыбнулся ей и произнёс:

– Асура вайу.

Перед моим лицом пронеслось красное марево щита. Пространство вздрогнуло и разбилось на мозаику. Лицо Хлои затерялось за алыми слоями, комната исчезла, утонула в бордово-чёрных мазках и прослойках, воздух покрылся кровавым налётом, стал рельефным и вязким…

А потом в него ворвались другие цвета.

Радуга.

Щит окрасился в многоцветье, и под напором радужных переливов мой кроваво-красный купол потерял густоту и глубину. Сфера наполнилась запахом свежести и влаги, пыли и гари, земли и солёного ветра, ароматами цветов.

Я лежал на спине, раскинув руки, смотрел на слои собственного щита и ощущал, как зрение обретает чёткость, разум – ясность, мышцы – силу, а кровь гонит по венам жар адского пекла.

Снизу будто кто-то подтолкнул меня ладонями, и я поднялся на ноги. Сфера поднялась вместе со мной, став выше и больше. Я глубоко вдохнул, задрал голову и оглядел щит. Месиво цветов мерцало и пульсировало в такт моему сердцебиению, будто стало частью моего нутра.

Я поднял руку перед собой и медленно опустил. Щит исчез, его слои рассеялись, и передо мной появились шестеро.

Те самые шестеро, вернувшие мне силу. Они стояли вокруг, бледные и смятенные, и по их лицам я отчётливо увидел, насколько моя энергетическая подпитка истощила их и отняла у каждого приличную часть силы.

– Ну как ты? – тихо спросила Джо.

– Думаю, он в порядке, – усмехнулся Дарт, стоявший рядом с ней.

Хинниган потёр лоб и выдавил:

– Неплохо ты нас опустошил, Рэй.

– Я уж испугался, что выжмешь досуха, – добавил Латье, хмурясь.

– Ему надо было помочь, – сказала Хлоя.

– И, кажется, сработало, – прошептала Терри.

Они смотрели на меня и ждали ответа. Опять ждали ответа.

Я оглядел каждого из шестерых, прищурился и сказал:

– Ну что? Поговорим о делах?

Дарт широко улыбнулся.

– Узнаю Рэя Питона. Он, как всегда, даже спасибо не сказал.

Все рассмеялись. Правда, приступ веселья быстро подавила реальность.

Плохие новости сообщил Хинниган.

– Рэй, адепты убили всех военных агентов и полицейских, которые оцепили особняк Соло. Всех до единого.

Я посмотрел на Хиннигана и, нахмурившись, уточнил:

– Считаешь, надо было их на праздник позвать?

– Нет, конечно! Но что теперь делать? – Хинниган развёл руками. – Нас же с землёй сравняют.

Я покачал головой.

– Не сравняют.

Потом внимательно пробежался взглядом по гостиной и только сейчас заметил на журнальном столике винтовку. Кажется, именно из неё Хинниган стрелял в Купера. Я подошёл к столу, взял оружие и посмотрел на остальных.

– Джо, Терри, присмотрите за внуками Бена. Пьер и Дарт, поберегите Хлою.

– Не беспокойся, Рэй, меня спасают цветочные духи от Бернарда, – ответила Хлоя. – Я накапала их прямо на свой плащ… и у меня есть ещё примерно час.

Я кивнул и перевёл взгляд на Хиннигана.

– А ты, со мной. – Не оглядываясь, я направился к выходу, но очкарик даже с места не тронулся.

– Никуда я не пойду, – сказал он. – У меня кишки тонковатые.

Уже у двери я обернулся и серьёзно ответил:

– Извини, Клиф. Был не прав.

Хинниган ехидно усмехнулся.

– Слышали, а? Рэй Питон извинился. Глядишь, так и манерам его научим.

Я протянул ему винтовку.

– Заткнись и тащи сюда свой тощий зад.

– А может, не научим, – вздохнул Хинниган.

***

На улицах города творился хаос.

Отовсюду неслись крики, и ночной воздух пропитался всеобщей истерией и паникой, наполнился плачем, воплями, лозунгами, молитвами и бесовским хохотом. Все знали, что война уже наступила, но от неё никуда нельзя было деться. Стены Ронстада стали для адептов ловушкой.

Я вышел на улицу, вдохнул ночную прохладу и огляделся.

Через пару домов дымился и тлел трактир «Адмирал Баум». Вывеска почернела, но красные буквы угадывались даже сквозь слой гари. Возможно, лишь потому, что я точно знал, что там написано.

Я склонил голову, отдавая дань памяти двум храбрым старикам, школьному камердинеру Бернарду и адмиралу Бену Бауму, а потом сунул руки в карманы брюк и…

Сердце пропустило удар.

Пропустило ещё один. И забилось в диком ритме…

Мои пальцы нашарили в кармане предмет, и, судя по форме, этот предмет был перстнем, привязанным к цепочке. Я сжал его в кулаке, не вынимая из кармана, и уставился на Хиннигана.

Тот нахмурился.

– Рэй?

Я молчал и смотрел на Хиннигана, а сам с бешеной скоростью восстанавливал в памяти события дня. Бог мой, как эта чёртова хрень попала в мой карман?.. Как она туда попала?

До меня дошло не сразу, но когда дошло…

– Софи, – прошептал я. – Софи.

В голове буквально прозвучал её голос: «Знаешь, Рэй Питон, если бы я играла в азартные игры, я бы сделала ставку именно на тебя. Да, я бы поставила на кон все свои ценности…».

Хинниган напряжённо смотрел на меня, сжав в руках винтовку.

Я наконец оторвал от него взгляд и, отойдя на несколько шагов, встал на проезжей части пустынной улицы. Посмотрел на беззвёздное небо, накрывшее Ронстад, и снова сомкнул перстень в потной ладони.

– Рэй, ты в порядке? – спросил Хинниган.

Не отрывая взгляда от неба, я спросил:

– Как думаешь, сколько адептов живёт в Ронстаде?

– Тысяч пятьдесят, наверное. Не видел цифр последней переписи. А что?

– Даже если меня услышит десятая часть этого населения, то может и получится, – ответил я.

– Не понял… что получится? – промямлил Хинниган, но я его уже не слушал.

Всмотрелся в небо, снова глубоко вдохнул… и обратился ко всему городу ментальным голосом:

«Я Адепт Возмездия, и я выпущу вас за стены, если вы поможете мне к ним прикоснуться. Без вас я не дойду. Ваше кодо у стен не сработает, поэтому берите оружие. Через час я жду вас у стен вокзала. Спасите себя сами. Адепты именно так раньше и поступали».

Город замер.

Крики стихли, как и плач, смех и молитвы. Наступило безмолвие, осязаемое и благоговейное. Когда я опустил глаза и посмотрел на Хиннигана, тот стоял на коленях, зажмурившись и стиснув уши ладонями. Винтовка валялась рядом.

– Господи… господи… господи… господи… – повторял он дрожащими губами.

Прошла минута.

Наконец он открыл глаза и опустил руки, взглянул на меня снизу вверх. За его очками блеснули слёзы. Он взял винтовку и поднялся с колен.

Его лицо озарила сумасшедшая улыбка.

– Так это был ты... тот могущественный тёмный волхв с оглушающим голосом… это был ты... твою ж мать…

Из дома вышли остальные: Дарт, Джо, Терри, Латье, Хлоя и внуки Бена. Все посмотрели на меня, а потом направились вдоль по улице. Я поравнялся с ними, и мы молча, плечом к плечу, пошли в сторону вокзала.

***

Я очень надеялся, что соберётся хотя бы человек сто пятьдесят.

Но нет…

Привокзальная площадь кишела людьми. Тысячи адептов, женщины и мужчины, старики и совсем пацаны и девчонки, богатые и бедные, выпивохи, бандиты, рабочие и интеллигенты, проститутки и зажиточные пожилые дамы…

Казалось, сюда явились все.

По краям площади стояли вереницы припаркованных автокэбов с открытыми дверьми. Оттуда ящиками вытаскивали оружие и патроны. С грохотом ставили на брусчатку и раздавали каждому в руки. Организованной очередью люди продвигались к автокэбам, а оттуда потоком отходили уже с винтовками, карабинами, револьверами, дробовиками, охотничьими и помповыми армейскими ружьями.

У одного из автокэбов мелькнуло ярко-красное платье Сильвер.

Она тоже привезла сюда оружие. Те самые ящики, которые я уже видел в её подвале. Тут же были и Орриваны, и Соло. И все со своим арсеналом. Увидел я среди толпы и Софи. Она уже не прятала своё лицо под вуалью. Её белоснежные волосы и яркие глаза мерцали в толчее, в руках женщина держала ружьё.

Я остановился на краю площади, наблюдая за сборами народной армии Ронстада.

– Господи… господи… – опять зашептал рядом Хинниган. – Они пришли… Рэй… они все пришли…

– Только выживут далеко не все, – мрачно ответил я.

– Думаю, они догадываются, – сказал Дарт.

В тени одного из домов на краю площади остались Хлоя, Джо, Терри и внуки Бена. Я же в сопровождении Дарта, Хиннигана и Латье отправился в сторону толпы.

Увидев меня, люди замирали и пристально оглядывали нас четверых. Не сбавляя шага, я шёл вперёд, к привокзальной стене, а толпа расступалась, людская масса растекалась передо мной и вновь стекалась за моей спиной.

Они молчали.

Все они молчали, были сосредоточены и смиренны. Никто не шептался и не разговаривал, лишь звуки перестука оружия проносились над площадью.

Я остановился и окинул взглядом величественную стену. До неё было метров сто пятьдесят. Широкая полоса пустого пространства тянулась вокруг всего города и была огорожена низким деревянным заграждением, на котором повсеместно висели таблички «Осторожно. Зона обстрела».

Здесь, на подходе к заграждению, кодо не работало у всех.

У всех, кроме меня.

Только никто об этом не знал, особенно те, кто сейчас смотрел на толпу адептов со стены. Я видел, как в бойницах мельтешат отряды, и блестит армада, целая артиллерия, готовая остановить стихийный штурм.

Все ждали.

Сотни взглядов сверлили меня с обеих сторон: со стен и с городской площади.

Я обернулся. Тёмная толпа адептов распределилась рядами человек по сто, они выстроились друг за другом и приготовились. Адепты в первом ряду вскинули винтовки, над площадью пронеслось дробное эхо – они взвели курки. Среди приготовившихся я заметил патриция Орривана, преподавателей школы и Ли Сильвер, Софи и даже Питера Соло.

Я снова повернулся к стене и одним ударом ноги проломил деревянную перекладину перегородки вместе с табличкой.

Треск хлипкого забора положил начало свинцовой буре. Пространство содрогнулось от грохота выстрелов, ночь озарилась огнём, воздух закипел жаром битвы.

Первым в бой я отправил мощнейший кинетический эрг, чтобы хоть немного защитить тех, кто стоял за мной в первом ряду, на самой линии огня.

Пули и снаряды разбросало в воздухе. Часть из них отлетела обратно, в стену, часть метнулась в небо, а часть всё же попала в толпу адептов, но я уже на них не смотрел. Они знали, что живыми отсюда уйдут не все.

Под звуки артиллерийских раскатов и вспышек, треск и грохот я сделал ещё несколько шагов к стене. Гравитационным эргом смахнул часть лэнсомских военных со стены вниз, и их тут же расстреляли адепты. Ещё несколько шагов – и в сторону врага отправились вереницы боевых рун. Дойдя до середины, я метнул в ближайшие бойницы огненную дробь.

С рёвом оттуда отпрянули люди, перестав стрелять.

И в этот самый момент я рванул к стене, насколько хватило силы ног. Надвигался на махину из камня и металла… или это она надвигалась на меня…

Вокруг мелькали вспышки, свистело, стучало и искрило.

Я, как мог, отмахивался от пуль кинетическим эргом, но отбил не все. Одна попала в плечо, другая задела голень. Я замер на несколько секунд, но тут же шагнул снова и, хромая, двинулся к цели.

До неё оставалось метров пять.

И эти пять метров были самыми сложными. В меня палили из всех орудий, и пришлось задействовать щит сразу из трёх эргов. Да, на это ушло много кодо, но я чувствовал, что мне хватит сил не только отбиться, но и атаковать. И вот наступило мгновение, когда я коснулся каменной кладки…

***

Холодная, шершавая, пахнущая сыростью и рабством двухсотлетняя стена. Выстроенный из каменных плит и пластин дериллия необъятный колосс.

Я повернулся к городу лицом, вынул из кармана перстень и сдёрнул с него цепочку. Далёкая темень продолжала озаряться мириадами вспышек, грохот охватил мир вокруг. Осталось совсем немного.

Всё или ничего.

Я шагнул назад и прислонился к стене спиной и затылком, вытянул руки в стороны и плотно прижал ладони к камням. Мне нужно было обеспечить максимальную площадь соприкосновения стены с телом. Я ещё раз оглядел озарённый огнём мрак и надел на указательный палец Печать с вороном…

Звуки битвы мгновенно исчезли, зато я услышал, как зашуршали позади меня древние камни, как они вздохнули, и пустили капли влаги по булыжникам. Я зажмурился и прижался плотнее. Мне казалось, что я взваливаю на себя эту глыбу, и она вот-вот похоронит меня под своей тяжестью.

Голодная пустая стена принялась впитывать моё кодо, жадно дрожала и гигантскими глотками вытягивала энергию, истощала, поедала… но, вкушая предложенную ей силу, она отдавала и свою.

Перстень окатил жаром мою руку до самого плеча, и исполинская преграда за моей спиной обмякла.

Сдалась.

Смирилась.

И начала мутировать…