Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Его спас владыка Цедис. «Гладиус рубеум» сиял чистым светом, на его клинке переливались картины былых побед. Генокрад попытался перехватить десантника. Цедис ударил мечом по диагонали. Сила удара развернула существо, и его внутренности вывалились наружу. Цедис, двигаясь с невозможной в терминаторском доспехе ловкостью, вонзил «Гладиус рубеум» в шею генокрада, напавшего на Гвиниана. Магистр повернул клинок, чтобы вытащить его, и чудовище упало замертво. Не обращая внимания на библиария, Цедис двинулся дальше в поисках новых жертв.

Гвиниан с трудом поднялся. Битва складывалась не в их пользу. Мазраэля зажали в угол два существа. Крозиус арканум капеллана ярко горел, когда его расщепляющее поле сталкивалось с руками ксеносов. Брат Калаэль лежал на полу, его тело было распорото. Он держался рукой за рану, заделочный материал доспеха смешивался с кровью. Десантник раз за разом повторял Сангвис Моритура. Квинт зарычал, когда ему на спину прыгнул генокрад, пытающийся сорвать с него шлем. Метрион и Сандамаэль сражались бок о бок, нанося удары силовыми кулаками. Чужак поднялся на задние лапы перед Сандамаэлем, оказавшись в полтора раза выше терминатора. Оправившись, Гвиниан расстрелял ксеноса из болтера, повторяя литании ненависти.

Квинт взвыл, когда враг сорвал с него шлем. Десантник отчаянно бил врага, пытаясь стащить его с себя. Он сражался, задержав дыхание, и его лицо покраснело.

Битва достигла переломного момента. На миг Гвиниан увидел комнату с помощью варп-зрения. Это случалось с ним только во время крайнего напряжения. Старший библиарий не совсем понимал эту свою способность. Дары каждого псайкера отличались, ими наделял сам Император. То, что испытывал Гвиниан, было похоже на кровавое прорицание, возможность видеть будущее, когда потоки крови лились без преград. Когда это случалось, библиарий видел дороги, ведущие из настоящего в будущее и расходящиеся на несколько других дорог, — каждая история имела несколько вариантов развития. Он наблюдал за триумфом Кровопийц, но гораздо больше места в его видении занимала смерть. Гвиниан увидел, как его братья умирают. Много, много раз.

А затем сквозь битву прошел Цедис, раздавая удары вокруг. На него прыгнул генокрад, его костяные шипы и когти оцарапали руку магистра и высекли искры из металла. Цедис оттолкнул его предплечьем и схватил за горло. С нечеловеческой силой он поднял существо в воздух и сломал ему шею одним движением запястья. Гвиниан ахнул. Цедис прокладывал всего один путь в будущее. Пока он шел, время перестроилось, оставив лишь одну возможность — победу.

Цедис взвыл от кровавой ярости, его эмоции бурлили, как лава с горы Калиций. Гвиниан пошатнулся от их психической отдачи. Он чувствовал многое, видел многое. На мгновение перед ним предстала пещера, где человек в силовой броне сражался с крылатым асторгай. Холос. Это мог быть только сам Холос. На это видение наслаивалось другое: адское судно, захваченное Хаосом. Там сражались два брата. У одного из них были крылья. Другой, бескрылый, был предателем.

Затем оно исчезло. Гвиниан вновь увидел брата Холоса, а потом и эта картина растаяла, оставив лишь Цедиса, кровопролитие и смерть.

Психическая отдача «черной ярости» Цедиса наполнила всех в комнате энергией. Гвиниан чувствовал ее сильнее всех. Он закинул голову назад, гимны превратились в длинный и радостный вопль. Боль в глазу исчезла. Разум ревел от своей мощи. Библиарий оттолкнул пагубное влияние разума ксеноса и набросился на генокрадов с радостным фанатизмом.

Холос убивал асторгай. Рядом сражались братья, но десантник не знал их, несмотря на кроваво-красный цвет доспехов и знаки отличия ордена. Цедис узнал бы Гвиниана, Мазраэля, Квинта, Калаэля, Эрдагона и Метрио- на. С ними были другие, не знакомые ему. Те, кто сражались с семнадцатью другими героями, присоединившимися к восхождению и переживающими его заново. Для Холоса все они были фантомами, уловками «жажды», мучившей его тело. Вряд ли его разум смог бы осознать правду. Фигуры появлялись и исчезали из поля зрения. Все они исполняли беззвучный танец смерти. Его достигали отголоски семнадцати битв, искры от их огня мешали видеть реальность. Но с этими помехами Холос сражался так же успешно, как и с асторгай.

Его меч, называемый «Обагренный ужас», блеснул в руке, стремительно погрузившись в плоть. Асторгай бросались на него из вырытых входов по всему помещению. Враги распускали крылья и пикировали на него, отскакивали от пола, пользуясь крыльями, ловчими когтями и единственной ногой. Их богохульства и ядовитые насмешки вместе с вонью испражнений оскверняли воздух.

Холос был неустрашим. Он вскричал, когда когти поцарапали его руку. Вспышка времени позволила ему увидеть покрытый щупальцами костяной шип. Холос отбил его мечом, который ему не принадлежал, а затем картина изменилась, и к нему уже вновь летел коготь-перо. «Обагренный ужас» встретил удар и распорол затвердевшие перья и плоть крыла существа, будто они были сделаны из шелка.