Адюльтер. История одной измены

Подхожу к порогу своей комнаты, пытаясь выглядеть естественно. Взять себя в руки. Придать более человеческий вид, искаженной лицо гримасе. Трачу немного больше обычного сил на то, чтобы стоять ровно на каблуках. Без дрожи в коленях. Не показывая окружающим, что за маской спокойствия, извергается, длительно спящий вулкан. Открываю дверь, пряча за спину руки. Встречая улыбку друга, маячком горящую впереди. Стимулирующую на веру в себя. Дающую опору. Теплотой и нежностью разливающуюся внутри. Слегка отмираю. Словно стесняясь, делаю навстречу первые шаги.

— Прекрасно выглядишь, — без обжигающего кожу жара, галантно прикладывается к руке. Улыбаюсь в ответ, с трудом принимая данный комплимент. Охватываю родителей теплым взглядом, словно уверяя, — «всё в порядке, смотрите же и без тени сомнения, всё хорошее у меня ещё впереди».

Блеф странная штука. Чтобы лгать в глаза достоверно — ты должен быть на все сто уверен, что не врёшь себе изнутри. Держу лицо, наблюдая за мелькающими пейзажами за окном такси. Едва не вздрагиваю, чувствуя ладонь друга, словно в знак поддержки сжимающую мою.

— Не бойся, он не придёт, — выдает сухо. — Он знает, что ты будешь, я вносил тебя в список. Билет на самолет в Москву проплачен через три дня.

— Спасибо, — едва сдерживаю улыбку очень надеясь, что эта ситуация сыграет мне на руку от обратного. Ведь обещал мне быть именно в эти дни, а значит…

Поток мыслей прерывает остановка такси. Выхожу под галантно поданную Димкину руку.

— Не хватает красной ковровой дорожки, — выдаю повеселев, оглядывая многочисленные подъезжающие авто и, замечая сквозь стеклянные двери, скопление персонала внутри.

Вход в фойе. Под руку с другом. Сдаем верхнюю одежду. Добавляю взору уверенности, позволяя Димке вести. Заинтересованные встречные взгляды. Удивленно приподнятые брови. Скромные приветствия. И дружеские объятия. По пути к фуршетному залу, через сколько проявлений эмоций предстояло мне только пройти… Тут и мои змейки, закашлявшиеся при моём появлении. Не иначе, как поперхнувшиеся обилием собственного яда. И те, кому я верила, когда меня заверяли, что мы друзья. Фальш, рухнувшая с разводом. Никому нельзя верить. Обособленность в круге общения. Только Димка и я. Стараясь не привлекать внимания, высматриваю в толпе знакомую фигуру. Всё сильнее чувствую дрожь, подступающую к конечностям тела. Оборачиваясь с надеждой от легкого прикосновения к своей спине. В миг теряя улыбку от откровенной гримасы и надменного взгляда, сверлящего мои глаза.

— Ты то что тут делаешь? — складывает локти, упираясь в бока. Опускаю глаза, упираясь в кричащие ярко алые туфли, с платформой и каблуком ни меньше чем в два раза выше того, что у меня. Черные ажурные… чулки? Под узкой мини юбкой не видно. Хотя, ведь, по сути, не заметна и она. Кусочек стрейчевой ткани, едва прикрывающий трусы. Белая рубашка с воротником стойкой. Расстегнутая на три пуговицы, практически оголяя пышную грудь. Очки в красной оправе… Плавно снизу вверх, оглядываю явно заигравшуюся секретаршу, решившую показать кто есть кто? Без тени эмоций поднимаю взгляд, стоя напротив нее, утверждая спокойно:

— Мы никогда не пили на брудершафт и не переходили на «ты».

— Да плевать, — взрывается резко. — Ты решила испортить всем праздник? Устроить скандал?

— С чего бы вдруг? — уточняю с улыбкой, уже сомневаясь в её адекватности. На больных ведь не обижаются? Верно!?

— Только не надо делать вид, что ты не в курсе! Шеф с минуты на минуту…

— Должен прийти, — легкой хрипотцой раздается у уха. Поворачиваюсь, прикрывая глаза, растягивая губы в честной улыбке. Осекая себя за желание притянуть ближе, обхватив его шею. Впиться в эти сочные губы. Не отрывать взгляда, полного нежности, наполненного кадрами из картинок о том, как я скучала. Хотела. Любила. Ждала.

— Тебе что-нибудь принести? — сухо уточняет Димка, подошедший сбоку. Заставляющий нахмуриться от накрывающего осознания, что отвлекшись на миг, я упустила этот зрительный контакт. С сожалением наблюдая, что искры, летящие от нас, вновь потухли. Он уже смотрит на друга, а не пронзает иглами взгляда меня.

— Виски. На три пальца. И лучше не повторяй, а то с ней не справишься. Пытаюсь успокоить дыхание, вновь срываясь на ритм загнанной лошади, когда он едва поворачивается ко мне, собираясь уходить, на секунду задержавшись губами в сантиментах от моего затылка, тихо и хитро бросая:

— Как думаешь, три или тебе хватит и два?

Едва не поперхнувшись, ловлю на его лице блуждающую улыбку, при серьёзных глазах. Не поворачиваясь, бросает, словно команду, зазевавшейся на поводке собачке:

— Анюта, пройди в кабинет, ты мне на ближайший час будешь нужна, — уходит в сторону лифта. Не обернувшись. Не попрощавшись…