Адюльтер. История одной измены

— Не обмануться бы в этой красоте, — ехидно фыркает разум. — Ничем не напоминает восторженное состояние Алисы, воспринимающей сказкой то, что на проверку ей вовсе не оказалось?

— Это другая история, — кривлюсь в ответ. — И в моей, отныне, нет скрытого смысла и подводных камней. Всё зеркально чисто и открыто.

— Выдача желаемого за действительное — твоя стезя, — ёрничает разум.

— А тебе бы заткнуться и порадоваться за хозяйку, а не подливать масла в огонь, — фыркаю, поднимаясь по широким ступеням. Пробегаю по витиеватой дорожке, попадая на балкон белоснежной веранды, имеющей выход в наш номер. Приближаюсь к резному столику, сервированными двумя чашками кофе и небольшими пиалами с фруктами, тостами, джемом.

— Доброе утро, — запыхавшись, с улыбкой на лице, произношу своему мужчине, появляющемуся в стеклянных дверях.

— Доброе, — вторит в ответ, подходя ближе. В одних шортах, доходящих почти до колен. С мокрым ежиком, переливающихся на солнце волос. Окутывая особым запахом свежести после душа, смешанной с тем, что хранит его кожа. Приобнимает, прижимая к себе.

— Серёж, я вся мокрая, — отстраняюсь, с долей неловкости, ловя на себе его недовольный взгляд. — И соленая, — произношу с виноватой улыбкой.

Резко подкидывает вверх, фиксируя мои ноги вокруг своих бёдер. Охаю от неожиданности. Делает несколько шагов вперёд, упираясь моей поясницей в бетонные перила, шепча томно:

— Самая сладкая и притягательная — как бы ты не выглядела. До сих пор не можешь этого уяснить?

Слизывает соль с губ, рефлекторно приоткрывая их, пробивающим током движением. Прикрываю глаза, выдыхая ему в рот, оставшийся в лёгких воздух. Сознание плывёт, словно тая на солнце, обжигающем жаром, подставленную под его лучи спину. Опускается губами на шею, считывая участившиеся удары сердца с пульсирующей артерии. Скользит пальцами по телу. Боясь упасть вниз, оставшись без страховки, крепко обвиваю руками его спину.

И с каких это пор я начала бояться высоты? До земли можно спрыгнуть… Чуть больше трёх метров.

— Скорее нашла ещё один повод прижаться поближе, — поддакивает расслабленный разум. — Будто отдались ты сейчас от него и всё растает. Изменится. Совершив очередной жизненный виток — станет пустым и безликим.

— Ни за что, — проговариваю беззвучно, одними губами. — Мы слишком через многое прошли, чтобы позволить себе растерять приобретенные чувства.

Снизу доносятся обрывки разговоров. Перед моими глазами лишь он, а за спиной целый мир. Бескрайнее море. Отдаляется плавно, сохраняя на губах лукавую улыбку, словно его укорили за непозволительное поведение, а не переступать границы дозволенного никак не выходит.

— У тебя полчаса на завтрак и запись на спа, — произносит, наблюдая за тем, как я нехотя опускаю свои руки, упираясь в перила.

— Не хочу никуда идти, — парирую сухо.

— До заката меньше семи часов, — затихает, убирая из голоса веселые нотки. — Не передумала?

— Нет, — отвечаю уверенно, без тени сомнения, глядя в глаза.

— И никаких мыслей по поводу реки, в которую не входят дважды? — замечает прищурившись.

— Если ты считаешь, что я способна передумать, то вовсе не чувствуешь меня и не понимаешь с кем когда-то посмел связаться… — парирую обиженно поджав губы, ослабляя ноги, до сих пор оплетающие его бедра.

Захватывает подбородок меж пальцев, возвращая в исходное положение взгляд, произнося медленно, тихо, доходчиво:

— Не хочу, чтобы ты когда — нибудь пожалела, хотя бы на долю секунды, о принятом решении.

Это убьет нас обоих… И этого не настанет. Я уверена. Правда. Отныне и…

— Ты же не позволишь мне это сделать? — шепчу, подавшись вперёд, буквально у самого уха.

— Это твой выбор, — ссаживает вниз, разжимая руки. Поджимая губы, с оттенком горечи на лице, серьёзным тоном произнося:

— Именно его ты обязана сделать только сама.

— Что ты задумал? — роняю несмело, вглядываясь в серьезные глаза. Пытаюсь отыскать в их глубине хотя бы один из ответов на интересующие меня вопросы.

— Проболталась все-таки? — усмехается криво, словно сканируя взглядом сознание. Выуживая из дальних уголков известную мне информацию. Блефую, сохраняя на лице маску уверенности, будто бы действительно отчасти посвящена в его дела.

— До захода солнца осталось не так много времени, — парирует сухо в ответ. Вбирает в свои руки мои ладони, опуская голову вниз. Разрывает зрительный контакт. Прикасается губами к кончикам моих пальцев, сложенных вместе. От этого обыденного жеста, пропитанного особой нежностью и теплотой, сердце прокалывает острой болью. Будто он ненавязчиво извиняется за что-то или подготавливает… к худшему. Хмурюсь, не убирая ладони из замка его рук.

— Сереж… — произношу на выдохе, ощущая подкатывающую к горлу дурноту от нервного перенапряжения, сковывающего тело.

— Я люблю тебя, — повторяет, поднимая глаза. Одаривая тихой, будто виноватой улыбкой, от которой сердце заходится еще хлеще, пробивая дробью виски. — Не забывай об этом, — произносит, выдыхая, расцепляя руки.

— Ты меня пугаешь, — закусываю губы, напрягаясь словно струна. Прячу руки в карманы шорт, отводя в сторону обеспокоенный взгляд.