Адъютант палача (СИ)

А споры за землю и имущество были в самом разгаре. И участвовали в нём буквально все. Крестьяне, мещане, иудеи и, конечно, дворяне — не могли пройти мимо. Благо, что ещё в Вильне я озаботился рекрутингом грамотных людей и профессионалами ещё старой школы, которые помогали мне рассматривать спорные вопросы. Буквально за пару месяцев мне удалось структуризировать процесс. В Гродно, Минске и Брест-Литовске заработали комиссии по разбору спорных вопросов. Я оттого и ворчу, что приходится постоянно мотаться между этими городами. Грязный, невыспавшийся, худой и раздражительный — именно так можно назвать некогда блестящего юношу, встреть его на дороге знакомые из прежней жизни. И вдруг, когда всё начало налаживаться, и ты понимаешь, что затраченные силы дают эффект, прилетает удар, откуда его точно не ждёшь.

* * *

Приглашение о встрече пришло в августе, когда наш отряд находился в Бельске. И тут приходит вызов по телеграфу. Но сразу в дорогу мы не двинулись, так как были дела. В принципе, ничего необычного — просто я взял за правило проверять подведомственные организации. Предварительно я просмотрел основные документы, большую часть передал на доследование. Переговорил с новым пополнением и с радостью осознал, что есть заметные сдвиги. Ребята весьма серьёзно приступили к выполнению своих обязанностей. Думаю, ещё несколько месяцев, и можно быть спокойным за соблюдение законности в губерниях, где мы наводили порядок.

Поэтому наш отряд пылил по стандартному бездорожью без каких-то опасений. По большому счёту, давно уже стало безопасно даже в самой глуши. Ну, может, по болотам и лесам бегает несколько групп, состоящих из совершенно упоротых фанатиков. При этом мы, в любом случае, соблюдали осторожность и маскировку. Тот самый охотник-стрелок показал, что в человека можно попасть и с трехсот метров, был бы хороший штуцер. Меня же не убило только чудом. Пан Микульский просто перепутал и пальнул в яркий мундир драгунского полковника, с кем мы выдвигались на акцию. Террориста мы взяли, допросили и быстро повесили. Целью был именно я, так как решение о моём уничтожении принято группой польских патриотов. Странно, но многие из лидеров мятежников почему-то предпочитают действовать из-за границы, посылая на смерть таких идеалистов, как достопамятный охотник.

По итогу проведённого анализа мы просто изменили порядок следования, переоделись в более простые мундиры и немного изменили оружие. Что касается новой формы, то заартачились только казачки, но удалось договориться. В первую очередь я запретил сабли и пики, которые бесполезны в лесу. Далее купил всему отряду револьверы и кинжалы. За образец формы взяли зелёные мундиры и шинели — типа, это временная форма специального отряда самого генерал-губернатора. Мне вообще всё равно, что носить. Но если быть честным, то пришло письмо от князя Барятинского, командующего Кавалергардского полка. Если вкратце, то до Питера дошли новости о моих художествах. В общем, меня ждут на суд чести, и временно отправили в отпуск. Чистоплюи хреновы. В итоге, белый мундир я надеваю крайне редко, вернее, он пылится в чемодане. Поэтому по дороге в Гродно, одолевали меня мысли, что тучи сгущаются.

* * *

-Рад видеть вас, поручик, — приветствовал меня Красников, как только я зашёл в кабинет помощника губернатора Гродно.

Нет, меня не потащили сразу на встречу. Для начала я банально вымылся, наелся от пуза и проспал более двух часов. Вернувшийся из дворца Янка сообщил, что меня с нетерпением ждут. Специально не надеваю мундир полка и являюсь на приём в эдакой полувоенной куртке, галифе и высоких ботинках на шнуровке. Надо сказать, что некоторые военные при встрече посматривают на меня достаточно странно. Даже не скажешь, чего в них было больше — возмущения или зависти. Что касается рекламы, то этот невинный мир пока просто беззащитен перед грамотным подходом жителя моего времени. Вот я и начал постепенно запускать среди полевых офицеров некоторые мысли. И в первую очередь аккуратно, но планомерно, делал акцент на функционале и дешевизне.

-Павел Павлович, рад, что ваши заслуги оценены по достоинству, — киваю на новые подполковничьи погоны адъютанта Муравьёва, и перевожу взгляд на второго присутствующего, — Александр Михайлович, надеюсь, что вы прибыли сюда не по делам ОКЖ, дабы арестовать меня?

Лосев, в отличие Красникова, не улыбался. Он вообще редко показывает свои чувства. Но его слова меня удивили, так как отношения с жандармом у нас складывались сложно.

-Ноги бы моей здесь не было, но приказ, — мне показалось, что подполковник тихо ругнулся, — Я сам весь в заботах и не нахожу свободной минуты. Здесь ещё надо отправляться за другим человеком, который сам погружён в дела. Вы, кстати, очень похудели, поручик, ещё в глазах появился нездоровый блеск. Сходите к врачу, не относитесь к этому несерьёзно.

Ну прямо заботливая мамочка. Хотя сам понимаю, что работаю фактически на износ. Подчинённые, в отличие от меня, могут нормально выспаться, я же по ночам копаюсь в бумагах.