Адмирал Дэвид Битти и британский флот в первой половине ХХ века

Что же тем временем происходило в Адмиралтействе? Поначалу морской министр взялся за руководство с присущей ему кипучей энергией. Черчилль был полон оригинальных идей и новых проектов, подчас вызывавших глубокое изумление у военных моряков. 20 августа Герберт Ричмонд записал в своем дневнике: "Я действительно начинаю верить, что Черчилль не в своем уме. Начиная с прошлого понедельника вся его энергия направлена на формирование военно-морского батальона для операций на побережье, состоящего из резервистов, кочегаров, бывших машинистов, не занятых на кораблях, а также остатков морской пехоты и морских артиллеристов. Мне уже сказали (но едва ли это правда), что будет кавалерия из ополченцев. Джек Фишер будет полковником, Бересфорд и некоторые другие знаменитости вроде Уилфрида Гендерсона со злополучным Оливером - его помощниками, и еще какие-то офицеры, о которых я даже не слышал! Для чего эта сила предназначена, один бог знает. Им будет придана легкая артиллерия, а сейчас они размещены в лагерях и их тренирует буйный Уилфрид (Гендерсон. - Д. Л.). Уинстоном изобретена специальная униформа цвета хаки, но матросского покроя. Вчера ее притащили сюда и вызвали морских лордов полюбоваться. Уинстон радовался, как ребенок! И это начало великой войны, в которой все будущее зависит от правильного использования военного флота!!!"

Но, по мере того как число неудач британского флота множилось, энтузиазм Черчилля начал иссякать. За 3 месяца войны, не считая вдохновляющей стычки у острова Гельголанд, англичане могли пока записать в свой реестр одни поражения. В письме к жене Битти жаловался: "Мы только играем в войну! Мы мечемся как коты в страхе потерять жизнь, потерять корабли и рисковать. Нами правит закон паники, но пока мы не рискнем чем-нибудь, мы ничего и не достигнем!" Запись в дневнике капитан-лейтенанта Бертрама Рамсея прекрасно отразила настроения младших офицеров: "Мне очень не нравится состояние выжидания, когда враг предпринимает что-либо первым. ...Мы должны иметь наготове план, как вынудить немцев принять сражение в выгодных для нас условиях..."

Каково же было возмущение прессы и британской общественности, ожидавших, что их флот с первых же дней войны нанесет врагу решающее поражение, устроит немцам нечто вроде нового Трафальгара. Вскоре Черчилль и его первый министр лорд принц Луи Баттенберг превратились в настоящих козлов отпущения. Особенно доставалось от желтой прессы последнему. Еще в 1911 г., когда впервые был поднят вопрос о возможности назначения принца Луи первым морским лордом, были сделаны серьезные возражения из-за его принадлежности к высшей немецкой аристократии, что в случае войны могло бы стать нежелательным обстоятельством.

Теперь худшие опасения подтвердились. Началась травля Баттенберга в бульварной прессе. Сразу вспомнили, что Баттенберги являются младшей ветвью дома Гогенцоллернов, что принц Луи через свою жену состоит в довольно близком родстве с принцем Генрихом Прусским, который, как известно, не только родной брат Вильгельма II, но главнокомандующий военно-морскими силами Германии. Естественно, что первое обвинение, предъявленное первому морскому лорду Англии, состояло в том, что он - германский шпион.

Битти в принципе не изменил хорошего отношения к Луи Баттенбергу как к человеку. Однако тема шпиономании не оставила его равнодушным. При этом рассуждения Битти пошли в весьма своеобразном направлении, поскольку адмирал был отъявленным антисемитом. Он искренне считал, что "...германский еврей Эдгар Шпеер и его германская фрау (известная австрийская скрипачка Леонора фон Штош. - Д. Л.) по всем признакам являются германскими шпионами; и их надо посадить; и таких, как они, много". Битти неподдельно возмущался, что "...все эти Шпееры, Вехтеры, Пойманы, Кассели, Опенгеймеры и прочие гогенгеймеры, все немецкие евреи вольны делать, что хотят - это невообразимо".

Черчилль прекрасно понимал, что если дела пойдут так и дальше, ему в правительстве не удержаться. Он уже давно внушал недоверие коллегам по кабинету, не говоря уже об оппозиции, своей напористостью, исключительной самоуверенностью и неудержимым стремлением к вершине политической власти. Сложившаяся критическая ситуация для морского министра вызывала у подавляющего большинства членов либерального кабинета скорее злорадство, нежели сочувствие, и ни один из них не пошевелил бы пальцем, чтобы выручить из нее Черчилля. "Морнинг Пост" уже предсказывала, что Великобританию ожидают на морях дальнейшие просчеты и катастрофы, которые в конечном счете приведут к развалу Империи, если Черчилль останется во главе Адмиралтейства.