Адмирал Колчак и суд истории

Развив предложенные положения, Червен-Водали обратился ко мне и моим товарищам с вопросом: приемлемы ли такие предложения для городского самоуправления и земства? Я и тов[арищ] Гончаров ответили ему, что мнение гор[одской] думы и земства по этим вопросам нам еще точно не известно, но мы предполагаем, что они не будут приемлемы, т. к. и дума и земство потребуют ухода Колчака, образования однородного социал[истического] министерства и немедленного заключения мира с большевиками […] уже после перехода гарнизона военного городка и станции Иннокентьевской на сторону повстанцев […] Червен-Водали, приняв нас, сказал, что события последних дней, особенно переход власти в Красноярске к Комитету обществ[енных] организаций, убедил его в невозможности дальнейшего существования колчаковского правительства, что оно должно передать власть земству»[55].

Согласившись в декабре 1919 г. на переговоры с Политическим центром, по приглашению земства и городского самоуправления (прямым поводом послужил разговор А.А. Червен-Водали с членом земской управы Пашковым[56], который «заявил о желательности таких переговоров и их возможности»), кадеты в лице Червен-Водали предложили следующие пункты соглашения по передаче власти:

«1) Снятие с существующей власти значения Всероссийской, 2) В связи с этим, сложение адмиралом Колчаком с себя власти Верховного правителя и передача ее Деникину, 3) Временное признание Совета министров лишь сибирской властью с условием передачи им власти представительному органу земства и городов, 4) До этой передачи или сотрудничество с земством или временное принятие власти Иркутским земством и городом, с обязательством скорейшего созыва Земского собора в том и другом случае»[57].

Как видно, в главном предложенное соглашение солидаризировалось с заявлением самого Политического центра, который решительно отвергал всякие претензии на Всероссийское правительство, поскольку они вели бы к углублению Гражданской войны в Сибири и иностранному вмешательству, а как первоочередную задачу выдвигал создание местной власти в форме земско-краевого объединения. Но центр самонадеянно недооценил угрозы со стороны большевиков, занявших выжидательную позицию стороннего наблюдателя, чего нельзя было сказать о «правящих» кадетах.

Причиной срыва последующей 26 декабря 1919 г. встречи А.А. Червен-Водали, военного министра М.В. Ханжина[58]

и товарища министра путей сообщения А.Н. Ларионова[59] с представителями Политического центра следует считать не боязнь Червен-Водали «попасть […] в положение провокатора», спровоцированное вооруженным сопротивлением частей города, перешедших под прямое руководство Г.М. Семенова (назначенного в обход мнения Совета министров главнокомандующим войсками Иркутской губернии и Востока), а понимание им бесполезности такой встречи: «По сведениям Совета (министров. – С. Д.) власть в Черемхове и других местах перешла в руки большевиков и что, таким образом, при посредстве земства и города мы передали бы власть большевикам, что совершенно не соответствовало бы нашим желаниям».

С этого момента переговоры были расценены обеими сторонами как окончательные. Итак, «правящие» кадеты, учитывавшие черемховскую метаморфозу, оказались дальновиднее в преследовании главной цели того же Политического центра:

«Совет министров, решив опереться на военные силы Семенова и местные и ведя через Третьякова переговоры поддержки со стороны Семенова военными силами, отнюдь не имел в виду сохранить свою власть во Всероссийском масштабе и в существующей конструкции, а имел в виду лишь сделать возможным осуществление своего предложения о созыве Земского собора с законодательными функциями для образования сибирской власти, с упразднением Совета министров и с отказом Верховного правителя от его прав и полномочий»[60].

Что же заставило Политический центр при посредничестве союзников, в условиях разложения правительственных войск (с переходом их частей на сторону повстанцев) согласиться вернуться к столу переговоров с Советом министров, который не в состоянии был контролировать внутренние городские военные части, арестовавшие в ночь с 24 на 25 декабря 1919 г. около 60 человек (из которых 31 будут забиты колотушками по голове и спущены под винт парохода на Байкале сычевскими[61]

бандитами)?

«Учитывая необходимость нейтрализации японских сил, которую сугубо важно обеспечить, и рассчитывая дипломатическим путем добиться международного вынуждения Японии соблюдать политику невмешательства в вооруженную борьбу за обладание Иркутском»[62], – витиевато настаивал И.И. Ахматов[63]. Однако согласиться с подобным объяснением означало бы принять упрощенный взгляд на политическую ситуацию.