Адмирал Колчак. Жизнь, подвиг, память

Сопоставление Совещания и Собора сразу же ставит нас перед существенным отличием – широким представительством в последнем религиозных организаций (духовенство было представлено и в Государственном Совете). Строя «деловое учреждение», Колчак вряд ли мог включать в его состав и привлекать к решению вопросов «экономической жизни страны» церковных деятелей, но это не должно становиться основанием для сомнений в личных убеждениях Александра Васильевича (очевидец описывает рабочий кабинет Верховного: «Налево у стены за письменным столом, в больших креслах с резными ручками, изображающими головы сфинксов, сидел адмирал. Налево от его руки на маленьком столике лежало Евангелие и на нем просфора») или в его взглядах на духовную жизнь и самый облик России и русского воинства. Призыв Верховного Правителя и Верховного Главнокомандующего: «Да поможет нам Господь Бог Всемогущий, Которого многие из нас в годы великих испытаний забыли, выполнить свои обязательства и долг перед Родиной и привести труд наш к Ее возрождению, счастью и свободе» (слова нешаблонные и искренние!) – очевидно свидетельствует о его вере, а отправка на фронт «проповеднических отрядов» заставляет вспомнить точку зрения Командующего Черноморским флотом на важность религиозного воспитания на войне.

Не забудем и о принятой при адмирале Колчаке государственной символике. Если традиция исполнения в качестве гимна – духовного песнопения XVIII века «Коль славен наш Господь в Сионе» уже бытовала ранее, то для разработки нового герба (на основе традиционного изображения двуглавого орла) был объявлен специальный конкурс. Согласно его условиям, «вместо снятых [85]

эмблем царской эпохи (короны, скипетра и державы) герб должен быть украшен эмблемами, характерными для новой возрождающейся государственности». Однако в принятом варианте была сохранена не только держава в лапе орла (скипетр заменили на меч), но даже цепь ордена Андрея Первозванного – на его груди (в чем можно усмотреть не только преемственность традиций, но и молитвенное обращение к Апостолу – покровителю России). О короне же, исчезнувшей с «колчаковского» герба, следует поговорить особо.

«Правительство настоящего времени, правительство Адмирала Колчака, – писала в сентябре 1919 года фронтовая газета, – правильно понимая и по заслугам оценивая значение православия в деле государственного строительства России, восстановило эту легкомысленно и преступно порванную связь церкви и государства и после правительств, лишенных простого государственного смысла и богоборствующих, само покорно и благоговейно склонилось к подножию Креста Господня. Недавно в одном журнале, – продолжает автор статьи, – я видел и пришел в восторг от изображения проэкта нового государственного герба России: тот же могучий двуглавый с приподнятыми вверх крыльями орел; в крепко сжатых когтях у него обнажен[ный] острый меч, как символ власти, и держава, как знак суверенных автократических прав России; вверху крест, как очевидный символ православия русского народа, а над крестом в лучах света краткая, но многоговорящая самой своей краткостью надпись: “Сим победиши”. Эта надпись со всею определенностью указывает на признание за Крестом Христовым и верою православной громадного исторического значения в деле строительства политических и государственных судеб русского народа и русского государства. Этот могучий Державный Орел [ – ] не та пустоголовая, пришибленная, с опущенными вниз крыльями, обдерганная ворона, которую придумал для России Керенский. Такому Орлу можно и дóлжно служить, такому Орлу верить, его любить, таким Орлом гордиться».

Но такое прочтение и даже аналогия с видением Святого Равноапостольного Царя Константина (перед битвой ему был явлен символ Креста с девизом «Сим победиши»), не менее очевидная в «колчаковском» гербе, меркнут в сравнении с другой, еще более знаменательной. Как известно, в дни отречения Императора была чудесным образом явлена икона Божией Матери «Державная», на которой Заступница приняла утраченные регалии Божиего Помазанника – венец, скипетр и державу. И встречным движением, от земли к Небу, герб терзаемой смутой страны был увенчан Крестом – последним и единственным упованием. На икону перешли земные регалии – на гербе главная из них была заменена Небесным Символом; и хотя в те годы вряд ли кто-либо задумывался именно о такой параллели, она не становится от этого менее красноречивой.