Адмирал Михаил де Рюйтер

– Ребята! С нами наш папа! Отстоим же его последний ковчег! – кричал он матросам, которые мгновенно, забыв про все свои недовольства, начинали драться как черти.

В самый разгар этого боя Гаану ядром вырвало затылок. Смерть вице-адмирала была мгновенной. Верный и храбрый помощник Рюйтера, он остался верен своему флагману до самого конца. С гибелью Гаана судьба средиземноморской кампании была решена окончательно.

Остатки испано-голландского флота укрывались в Палермо до 6 августа, пока французы не ушли в свои порты для пополнения запасов. Только после этого союзники решились выйти в море и перейти в Неаполь. Голландские корабли вел последний оставшийся в живых голландский флагман контр-адмирал Миделланта, самый младший из тех, кто уходил в эту несчастливую Средиземноморскую экспедицию.

Французский флот так же ушел в свои порты. К слову сказать, удача в столкновении с Рюйтером была в жизни адмирала Дюкена последней. В 1683 году он появился перед Алжиром во главе большого флота, чтобы обуздать тамошних пиратов. Но Алжир не сдался. Во время французской бомбардировки владетель города Жаджи Хасан по прозвищу Мертвая Голова, приказал привязывать к стволам своих пушек пленных французов и пались ядрами сквозь них. Когда Дюкен расстрелял весь свой боезапас, он ни с чем вернулся обратно в Тулон. Поединок с Рюйтером станет самым звездным часом его жизни.

Мраморная гробница адмирала де Рюйтера

Тем временем, забальзамированное тело Рюйтера везли в его каюте на «Конкордии» на родину. Матросы выкрасили по своей инициативе корабль в траурный черный цвет. Путь к Голландии был не близок. Только в Неаполе пришлось простоять несколько месяцев, приводя в порядок разбитые в боях корабли. Был уже на исходе январь 1667 года, когда эскадра, наконец, достигла родных берегов. В первом же голландском порту тело генерал-адмирала перенесли на задрапированную черным материалом яхту амстердамского адмиралтейства. Командование яхтой принял на себя сын покойного Энгель, а молитвы над телом читал зять Рюйтера пастор Бернард Сомер. Едва яхта двинулась в путь, раздался гром с залпов – это «Конкордия» прощалась навсегда со своим командующим. Капитан корабля верный Жирард Калембург прошедший все океаны и десятки боев, не стесняясь своих слез, плакал, как мальчишка.

– Прощай, папа! – кричали матросы. – Мы никогда тебя не забудем!

Вторя залпам «Конкордии», ударили десятки пушек Гельветслюзской крепости.

В Амстердаме траурную яхту встречали толпы народа. Гроб с телом покойного перенесли в его дом и установили в спальне. Вдову, которая упала в обморок при виде своего забальзамированного супруга, пришлось увести в другие комнаты. Некоторое время гроб Рюйтера находился дома, и толпы желающих смогли проститься с ним. Особенно много было старых матросов, которые приезжали из самых дальних городков. Погребение Рюйтера состоялось 18 марта 1677 года. Похоронили адмирала в Новой Церкви. Его гробницу украшает надпись «Он сияет незапятнанной честью».

Вот красочное описание этого печального действа, сделанное одним из современников: «…Великое стечение народа, стремившегося со всех сторон, украсило погребальное шествие более, нежели как желали сделать оное величественным. Четверо судей амстердамских шли впереди, имея по сторонам патрули для удаления черни. За ними следовали городской староста, перед которым вели его лошадь, за которой следовали две роты солдат с преклоненными знаменами, с обращенными пиками и с ружьями, обращенными штыками к земле. Их галстуки и шпаги обвиты были черным флером, барабаны покрыты черным сукном, издавали томный бой. За солдатами шли десять разносчиков погребальных билетов, которые обыкновенно заведуют трауром. За ними следовали четыре человека, одетые в черное платье с приставленными к губам трубами, украшенными черными кистями, на которых висели гербы лейтенанта-адмирала – генерала. За ними несли флаг адмирала черной шелковой материи с изображением на нем адмиральского герба, герцогской короны, большого щита, перчатки, шпаги, каски и рыцарского платья. Вслед за этим шла лошадь лейтенанта-адмирала-генерала, ведомая двумя лейтенантами и покрытая черной суконной попоной до земли, украшенной по углам гербами покойного адмирала. Потом показалось другое знамя. За ним кирасир с жезлом командующего в правой руке. После сего следовал гроб. Его несли семнадцать привратников. На погребальном покрове были изображены восемь щитов с гербами. Восемь корабельных капитанов шли около, а четыре угла поддерживали два лейтенанта-адмирала и два вице-адмирала.»