Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

– Да, мне тоже так кажется.

Мы ещё немного обсудили тексты для ювелира, после чего я попрощался и отправился обратно. Шёл пешком, поглядывая по сторонам, так что сразу заметил, когда выходил из здания всесоюзного радио, как из-за перекрёстка вывернула машина, это был Газ-А «фаэтон», с тремя мужчинами в ней, один был одет в форму командира РККА. Машина быстро догнала меня и припарковалась чуть впереди, метрах в пяти, так что, пока я приближался, командир покинул машину, машинально согнав складки назад, и привычно, показывая сноровку, кинул руку к виску.

– Лейтенант Соломин, командир взвода Отдельного коммунистического батальона. Товарищ Поляков, меня за вами товарищ Строганов направил.

– Снова лекция? – уточнил я.

– Именно так, люди уже собраны.

– Понятно. А документы ваши можно посмотреть?

– Да, конечно.

Изучив документы, вроде всё в порядке, я кивнул и, вернув удостоверение, сел на заднее сиденье. В машине было двое, оба в гражданском, что водитель, что пассажир, рядом с которым я сел. Почему-то Соломин сел не рядом с водителем, а притиснул меня к гражданскому. Дальше мы покатили по улицам. С интересом осмотревшись и прикинув путь, я спросил:

– А куда едем? Нам же в другую сторону?

Ответа я так и не услышал, почему-то перед глазами загорелась солнце, тупая боль в затылке и темнота.

– Ты его не сильно приголубил? Второй ковш уже выливаем, а он всё не очнётся, – расслышал я чей-то скрипучий голос.

Тряхнув головой и фыркнув от попавшей на лицо воды, я снова услышал тот же голос:

– О, очнулся, наконец.

Открыв глаза, я осмотрелся. Лежал на деревянном полу какого-то кирпичного дома, оштукатуренные и крашенные белым стены и печка на это намекали. Подо мной растекалась приличная лужа. Часть между щелями уходила в подпол, но доски мокрыми были, как в принципе и я. Само окно было закрыто плотной материей, светомаскировку тут явно соблюдали, иначе патруль в дверь постучится. На столе горела керосиновая лампа, освещено было так себе, но в принципе света хватало. В небольшом помещении дома, а как я понял, это была отдельная задняя часть, ещё передняя комната имелась, я был не один. Четверо ещё тут было. Тройка уже знакомых мне, мнимый лейтенант успел переодеться в обычную гражданскую одежду и сейчас сверкал белыми зубами в улыбке, рассматривая меня. Водила стоял рядом с ковшом в руке, а двое других сидели за столом. Один был знакомец из машины, кажется, именно он меня и приголубил по затылку, «лейтенанту» было неудобно это делать, а четвёртый… Да, четвёртый сразу бросался в глаза. Если эта тройка не несла на себе того, что принадлежит к криминальным кругам, то этот отметился за всех. Татуировки, золотые зубы, уже знакомый скрипучий голос. Старый вор, может быть даже в законе. Не простой, это было ясно. А хитрец, специально подобрал из своих людей тех, что выглядят нормально, и отправил за мной. Причём и форма была, и документы. У меня даже было подозрение, что специально убили кого-то из командиров батальона, чтобы завладеть формой, а главное документами. И я купился. Лихо сработали, молодцы, по-другому тут и не скажешь. Теперь надо думать, что делать дальше. Меня явно не в гости чаю попить позвали. Связан хорошо, руки сзади, но только кисти, и ноги у щиколоток, в принципе освободиться можно, если останусь один, и мне дадут время. Одежда частично снята, нет куртки, рукава рубахи закатаны, кистень нашли и забрали. А вон он на столе лежит, рядом с ножом и пращой. Обуви тоже нет. А вода холодная. Да ещё изба не особо тёплая, меня начала бить дрожь от холода.

– Ну что, пащенок, – проскрипел старый вор, остальные молчали, видимо голоса не имели или ещё что. – Золотом разбрасываешься? Тебе разве не говорили, что делиться надо?

И тут он засмеялся, страшным дребезжащим смехом, от которого мороз по коже прошёл. Умел нагнетать обстановку, этого не отнять.

Откашлявшись, я попытался сплюнуть, и длинная нить окровавленной слюны зависла у губ и, нехотя оторвавшись, шлёпнулась на деревянный пол кухни дома. Хороший удар, поставленный, чуть зубы не выбил. Проведя языком по зубам, убедился, все на месте, просто губу разбили и щеку с внутренней стороны повредили. Как ни странно, но за три дня, что я нахожусь в этом доме, это первый допрос. Недавно этой ночью наверх подняли. Меня просто продержали в подполе три дня. В ту ночь, когда я очнулся, меня пытались порасспрашивать, но, делая честные глаза, я убеждал их, что всё отдал государству. Не поверили. Пнули меня, развязали и сбросили в подпол, я, оказалось, на крышке люка лежал. Пришлось отползти в сторону от сырого пятна, что накапало сверху. На ощупь нашёл отхожее ведро, мне его каждый день меняли, и старый тулуп, на котором я спал. Еда разнообразием не отличалась, ломоть хлеба два раза в день и солёный огурец. Зато воды всегда много было, полное ведро и кружка.