Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Сбегав к ангару и открыв замок, а все строения я снова закрыл на замок, сдёрнул с мотоциклов брезент и вернулся к легковушке, где этот брезент расстелил частично на переднем и задних сиденьях. Это чтобы кровью всё не запачкать. Вернувшись в хату, я сразу отметил, хозяин очнулся. Лежал как бы без сознания, только не совсем там, где раньше. Я собирался оттащить тело старого вора в машину, он мне был по силам, но тут этот очнулся, так что решил пока погодить.

– Вижу, очнулся? О, и ножа на столе нет, с этим я лопухнулся, признаю. Верёвки уже пилишь? Молодец. Не дёргайся, у меня наган, а таких. как вы, у меня на счету хватает, не вы первые. Признаться, три десятка вашего брата на тот свет спровадил, пока к Москве ехал. Крысятничали на дорогах.

Хозяин дома не стал ждать и сел, морщась. Видимо от головной боли, сбоку у него крепкая такая ссадина и гематома. Он угрюмо посмотрел на меня.

– Нож в сторону откинь.

Тот неловко это сделал, отлетел тот всего на метр. Ну да, если на кистях он и перепилил, в чём я сомневаюсь, то до верёвки на локтях ещё не добрался. Подойдя осмотрел путы. Разрезы есть, но видимо тот только начал резать, когда я зашёл в дом. Не успел.

– Давай помогу сесть.

Устроив того на табурете, убрал на столе, даже помыл его и, сев на табурет рядом, сказал:

– Что-то всё я да я говорю. Так у нас диалога не получится. Раз молчишь, то слушай. Сразу скажу, не договоримся, оставлять тебя в живых мне не с руки. Так что мы можем только договориться, как ты уйдёшь, легко или очень долго и страшно. Если забить деревянную чурку в коленную чашечку, это очень больно, и боль эту можно растягивать очень долго. Теперь слушай мои условия. Сдаёшь все тайники с ювелиркой и деньгами, объясняешь, откуда столько добычи в постройках, я их осмотрел, ну и отписываешь мне дом. Причём не просто так отписываешь, а даришь мне его. Мол, так проникся моими речами по радио, особенно песнями, что решил сделать мне такой щедрый подарок. Потом поможешь отнести тела в машину. Дальше уже решим вопрос и с тобой. Всё, что хотел, я сказал.

– Руки развяжи, я всё напишу, что ты скажешь, – угрюмо бросил тот.

– Молодец. Не ожидал, что ты такой здравомыслящий человек. Я уже всё приготовил, у тебя неплохие запасы, нашёл и листы чистой бумаги, перья и чернила. Да и документы тоже. Умеешь составлять дарственные?

– Нет.

– Ничего, зато я знаю, как, и продиктую.

Фамилию тот имел замечательную, как раз подходит к хозяину дома, Бирюков. Так что держа в руке его паспорт, во второй, между прочим, был наган, я стал зачитывать текст, и тот записывал за мной его на двух листах. После того как он согласился, я сначала разложил всё перед ним, листы, чернильницу, ну и три штуки перьев. Потом зашёл ему за спину и срезал верёвки. Пока тот разминал руки, видимосильно затекли, потеряли чувствительность, я отошёл в сторону и присел метрах в двух от него. За дальностью рук, ноги связаны, бросок если и выйдет, то не очень качественный, так что выстрелить успею, курок револьвера был взведён. Мы не общались, вопросы задавать я пока не спешил, да на некоторые и так знал ответ. Он не женат, в паспорте никаких отметок, жил бирюком, один. Видимо, ворам такой и нужен был, раз свозили большую часть добычи сюда. Отстойник, наверное, у них тут. Меня мучило несколько вопросов, например, нагрянет ли ещё кто-то? Должны быть в банде ещё люди, но он пока молчал. Писал молча. Делал все, что я говорил, не произнося ни слова, действительно мрачный мужик, бирюк. Да и не дурак, понимал, что не договоримся, и свободу тот не выкупит. Смысла мне не было.

Для меня главное, чтобы он закончил писать то, что я ему диктовал. Если бы не договорились, возможно, добычу я бы не стал сдавать. Тут или дом оставляю, или их добычу, другого не дано. Я вообще не крохобор, но упускать хоть какую-то добычу категорически не хотелось, вот я и сделал ставку на дом. Должен же я что-то поиметь с этой ситуации, можно сказать, получить что-то за сидение три дня в погребе и разбитые губы. Так что закончу с первым делом, приступлю ко второму, хозяин дома слишком сосредоточен, чтобы его отвлекать. Пишет как курица лапой, но главное, что разборчиво. К тому же передо мной кроме паспорта было два листа с его почерком и, главное, подписью, так что мог сравнивать. Не филонил, выполнял пока всё честно и закорючки подписей тоже ставил такие же, как и на других листах или документах.

– Всё, – поставив дату и подпись внизу второго листа, буркнул тот и толкнул оба листа ко мне, как я и велел.

Писать умел, клякс не ставил, строчки ровные, не съезжали вниз или вверх. Взяв один лист, как раз дарственная на дом и всё его имущество, движимое и недвижимое, изучил его, сравнивая с почерком на других документах, и удовлетворённо кивнул. Всё в порядке, написал как надо. По второму листу, тут было заявление-просьба помочь в оформлении имущества на меня, не чиня препятствий. Мол, он в здравом уме и твёрдой памяти и всё такое. Заявление было на имя местного начальника исполкома. Без фамилии – ни он, ни я ее не знали. Отложив листы, я кивнул, сказав: