Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Всё это длилось до четверга, когда меня снова нашёл старый знакомец Лабухин. Так же в школе, только в этот раз не на спортплощадке, мы ещё там занимаемся, а в классе. Заглянул во время перемены.

– О, к нам гость, – первой заметила его в дверном проёме Марина, ткнув меня острым локотком под ребра. – К тебе пришёл.

Про уплотнение класса я уже говорил, вот и к нам подсадили новенькую. Девчонку. Я теперь сидел между нею и Мариной. Так что мы и так за тесной партой сидели втроём. В принципе учиться можно, если привыкнуть. Вот мы и привыкали. Не совсем удобно, но уже как-то приспособились.

– Доброго дня, Константин Львович, вы ко мне? – поинтересовался я.

При появлении чужака в классе наступила, можно сказать, оглушающая тишина, хотя до этого шум стоял такой, что разговаривать приходилось, повышая голос.

– Да, Александр, выйдем? Поговорить нужно?

В это время прозвенел звонок, на что я указал, но помредактора ответил, что с директором он уже договорился, сейчас как раз она вела урок, так что, выбравшись со своего места, я вышел вместе с гостем в коридор. Директор поздоровалась, проходя мимо, но ничего не сказала и прошла в класс. Похоже, он действительно договорился. Постепенно шум в школе стихал, начались очередные уроки. Между прочим, у нас последний, потом домой, и будет учиться вторая смена. Какая нагрузка на учителей, хотя из беженцев вроде начали ещё набирать, для второй смены. Двое новеньких точно были, но уроки они у нас не вели.

– Как дела, как живёшь?

– Нормально, жаловаться не на что. Что-то случилось?

– Да нет, как обычно, сегодня срыв эфира, окно образовалось, решили тобой заткнуть. Тем более к нам тонны писем приходят с просьбами повторить многие песни, причем, чтобы ты снова исполнял. Очень у тебя, Саша, много поклонников образовалось. А песни у тебя действительно хорошие.

– Ну да, слышал я по радио, как некоторые певцы и певицы мои песни исполняют. Между прочим, даже не спросив разрешения.

– Ой да ладно, война.

– Война, а бардак разводить не надо. Всё равно как-то подло выглядит, как будто они их у меня украли.

Когда я это говорил, по моим губам скользнула усмешка, но Лабухин этого не заметил, да и не нужно мне это было, так, свои мысли о плагиате. Хотя я сам хорош. Ладно, хоть все эти песни я успел зарегистрировать в нужной службе.

– Это ты с главредом говори на эту тему, ему указание сверху пришло. Я о другом сказать хочу, у тебя полчаса времени только на песни. Начало эфира в восемь вечера. Но ты приезжай пораньше, часов в пять, у нас будет собран совет, послушать решили, какой ты юморист. Если что понравится, выпустим сегодня вместе с песнями пробно. Всё что хотел, сказал.

– Это да. Кстати, что там с призами?

– Ах да, призы. Наверное, слышал имена победителей?

– Да, конечно.

– Во Владивосток я лично летал попутным самолётом и вручал подарок на работе победительнице. На фронт улетел военный корреспондент, он и вручит. У меня лично всё хорошо прошло, торжественно, только обратно долго добирался на поезде. Вчера вернулся. А так, просили тебе передать большую благодарность. Вот, передаю.

– Спасибо.

Ещё немного поговорив, мы разошлись. Лабухин по своим делам, а я в класс. Ученье свет, как говорится.

Месяц и двенадцать дней спустя. Одиннадцатое ноября

1941 года. Москва. Дом Поляковых. 16 часов дня

Оббив ноги на входе, я ещё прошёлся дополнительно по валенкам веником, специально стоявшим в сенях. Миновав кухню, зашёл в свою комнату и стал собираться, открыв два шкафа: бельевой и оружейный. Путь предстоит долгий, нужно подготовиться ко всему. За последние два месяца время пролетело как-то не заметно. Больше схваток с бандитами не было, они как будто забыли обо мне. Кстати, я чуть позже встречался с тем следователем, и тот сообщил, что Король не сам действовал, навели его на меня недоброжелатели в верхах. Какие – он не говорил, но признал, что их серьёзно прижали, а некоторые потеряли свои места, кто на лесоповал, а кто и на фронт отправился. Значит, не один был.

Я у себя в ангаре организовал неплохую мастерскую и работал. Машина у меня там как стояла, так и стоит, о ней никто не знал, в ангар я никого не пускал, моя вотчина. Машина не пригодилась, откровенно говоря, Егор все проблемы снимал, когда была у него такая возможность, но всё равно терять этот трофей не хотелось. Стоит и ладно, всё равно когда-нибудь пригодится. Жаль, движок на ней откровенно слабый, на баркас не поставишь, но была у меня одна идея. О ней чуть позже.

Ну а о жизни я скажу так, она у меня вошла в привычную колею. Учился в школе, выступал на радио с песнями или юмористическими рассказами с анекдотами, даже время эфира в определённые дни недели своё, там было много свежих, так что встречали анекдоты с охоткой. Известность моя, надо сказать, росла, что меня не особо радовало. Много раз подкатывали ко мне, что нужно произнести патриотичную речь тут или там. В общем один раз скатался, а в следующие разы всегда твёрдо отвечал – нет. Не моё.