Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Почтальонше было некогда, много почты разносить, так что, попрощавшись, заспешила дальше, а я, убрав свёрнутые в рулон журналы на санки, пошёл дальше. Лыжи давно были сняты, так что шагалось легко. Поднявшись на противоположный склон берега реки, вышел на нашу улицу и наконец рассмотрел наш дом. Деда не было, у него дежурство, присутствовали бабушка и сёстры, малышни тоже нет, скоро за ними в садик нужно будет идти. Отдав журналы, разгрузил санки и все свои вещи разложил по местам. А трофеи – в тайники, как же без этого. Оружие постреляло, его я убрал в оружейный шкаф, вечером почищу, когда из музыкалки вернусь. Сначала перекусил, до ужина два часа было, после чего без подробностей описал, что делал эти три дня в дивизии отца. Рассказывал Марине, Луке, Вале и бабушке. Марина у меня сестрёнка ушлая, ещё бы, от меня набралась, так что потребовала какой-нибудь документ. То, что он есть, она была уверена. Подумав, я кивнул и показал карту стрелка, а также оба дивизионных «Боевых листка». Хвастаться, так уж хвастаться. Всё равно рано или поздно узнает. Цифра её изрядно шокировала, да и бабушка была изумлена.

Отдыхать я не стал, мне прошедшие три дня нужно наверстать. Тем более музыкальная школа ещё работала. Поэтому сразу после полдника, переодевшись и велев Марине затопить баню на вечер, я побежал учиться. Потом мы уже дома с Мариной, я после бани был, занимались уроками. Она показывала, что за эти три дня проходили. Мы почти до полночи просидели, но нужный учебный материал я получил. А это нужно, пропускать так долго школу я больше не планировал. Ещё завтра в субботу последние уроки, и начинаются десятидневные осенние каникулы, слегка запоздавшие. Так что отучусь и скатаюсь в Нижний Новгород, то бишь в Горький, как и планировал. Вот только нужно подумать, как ехать. То, что без сопровождения, это понятно, мы с мамой на эту тему уже серьёзно поговорили, и меня она отпускала, доверяла, знала, что я не пропаду, опыт немалый. Дед сопровождать не мог, на такой большой срок подменить его некому, а он новичок, не хотел о себе давать думать плохо. Мама и Таня учатся, так что еду один, как я уже сказал, это всё удалось обговорить.

Как лёг спать – даже и не помню, вырубился. Знал только, что Марина со мной ночует на свободной кровати. Главное домой вернулся, что хотел, сделал, а дальше уже посмотрим, тем более у меня были планы на ближайшие дни, и терять время не хотелось.

Чуть не отлетев в сторону от толчка какого-то невысокого живчика, который нёсся мимо с мешком на плече в сторону подходившего поезда, я восстановил равновесие, проверил сидор за спиной, цел, не порезан, в карманах тоже порядок, после чего энергично зашагал дальше. Сегодня была суббота, я сразу после школы направился в музыкалку, где также сдал домашнее задание. И теперь всё, начались каникулы, вот я и решил, а чего время зря терять – сразу и двину. Поэтому вернувшись из обеих школ, собрался, много времени это не заняло, взял денег из моих запасов, никто о них не знал, оружие, запас провианта, кое-какие документы, на дом, ну и свои (за них пошли врезки из газет, чтобы опознали), и направился на Ярославский железнодорожный вокзал. Именно с него я и планировал отправиться в Горький. Кстати, когда я собирался, то узнал от бабушки, что Константин Львович заходил, срочно искал меня. Узнав, что я ещё в школе, рванул туда, видимо разминулись в дороге. Меня это не особо заинтересовало, исключили из программ, так исключили, больше никакого отношения к ним я не имею, сами от меня отказались, да и поездка у меня была на носу. Что мне – всё бросать из-за них?

На вокзале ни о каких билетах и речи не шло, народ набивался в поезда только так, милиционеры с трудом сдерживали их. Такой ажиотаж был понятен, все в Москве знали, что немцы на подступах. Паники как таковой не было, но народ бежал, это и беспокоило власть. Поезд замер, и машинисты суетились у паровоза, заправляя его, уголь пополняли, воду, так что, посмотрев, как люди трамбуются в вагоны, я покачал головой и двинул в сторону паровоза. Свистнув лаек, чтобы не отставали, направился к голове поезда. О да, я был не один, меня сопровождали Волк и второй пёс, Баламут. Так-то его звали Смелым, но из-за частых ситуаций, в которые попадал этот пёс ещё щенком, к нему намертво приклеилось это прозвище, да и сам он на него откликался. Винтовку, что была убрана в чехол, я закрепил на вещмешке, заполненном до отказа, – тяжёлый, меня аж мотало, когда я всё на себе нёс. А как иначе, тут и посуда мне с псами, пропитание, одеяло сверху привязано было, боеприпасы, пятьдесят патронов к винтовке и двадцать к револьверу. Обменный и подарочный фонд ещё был. Да много чего нужного. Я вот планировал под Горьким по лесам походить, изучить, если повезет, поохотиться. Поэтому и лаек с винтовкой взял.

– Здорова, братцы.