Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

– Они или не они? – задумчиво пробормотал я, наблюдая, как группа бойцов с командиром уходят. – Этих тоже четверо, но сапоги я и отсюда вижу, что наши, не спутаешь. Голенища плотно облегают икры бойцов, у немцев они шире, да и ниже. Как из леса они выходили, не видел, может, так и шли по дороге, и я обознался? Тогда куда они делись? Следы вот, передо мной, трава тропинкой примята до дороги, значит, немцы вышли из леса, а не спрятались тут на опушке. Не успели бы они выйти на дорогу и вернуться назад, устраивая мне засаду. Чтобы я, двигаясь по следу, им в руки влетел. Черт, смотреть надо, так долго гадать можно.

Лайки лежали рядом, Волк подполз ближе и ткнулся мне в руку холодным влажным носом. Я лишь погладил его. Дальше, там куда уходили бойцы, была низина, и те постепенно скрывались от меня, сначала по пояс, потом по плечи, вот головы скрылись. Кстати, замыкающий боец с одним из ППД наперевес, изредка оборачивался, сканировал окрестности взглядом. Сильно это из образа не выбивалось, фронтовики в тылу так же себя ведут, привыкают контролировать все вокруг себя, так что не показатель. Итак, что я смог понять из этой группы? Командир молод, резкий, шустрый, бойцы чуть постарше, от двадцати трех до двадцати шести лет. Что странно, все одного роста и примерно одной комплекции, тренированные. На наши армейские стрелковые колонны посмотришь, так там такое разнообразие, от двухметровых дылд до метра с кепкой, приклад по земле волочится, я таких не раз видел. А эти одинаковые, как под копирку. Нет, в военной разведке бывает такое, что люди схожи, там тоже парни резкие, кстати, по ножам ясно, что это как раз, возможно, разведчики, а если немцы, то маскируются под них. В общем, непонятно.

Когда бойцы все также спокойно, но быстрым шагом скрылись, двигаясь по дороге в низину, я вскочил и бросился к тому месту дороги, где их и засек. Нужно действовать быстро, скоро они начнут подниматься на противоположный склон низины и там смогут рассмотреть меня на дороге.

– Любопытно, – несколько растерянно пробормотал я, рассматривая четкие следы подошв немецких сапог. – Я же видел, наши сапоги… А-а-а, я все понял.

Понять было несложно, немцы, готовя для заброски группу, просто сами стачали сапоги по размерам. Верх – как у наших сапог, а низ немецкий. Думаю, и форма сшита немцами. Честно говоря, не понимаю, для чего это, с учетом того сколько складов с вещевым имуществом было захвачено, станет ясно, что шить самим просто глупо. Отправил индента на захваченные склады, и те доставят все, что нужно. А нужна ношеная форма и обувь, так отправить людей в лагеря для военнопленных и подберут что угодно. Постирать, погладить, и пользуйся на здоровье. Все же немцы своей педантичностью вообще до маразма дошли. Хм, или это они довоенные запасы донашивают, подготовленные для диверсий на начальном этапе войны? Все страньше и страньше.

То, что та четверка немцы, я уже понял. Если бы были наши, ну могла у них быть одна пара, снятая с какого-нибудь диверсанта, но не сразу у четверых подобная обувь с такой характерной подошвой. Нет, это точно немцы. Сто процентов. Так что я особо не думал и, вернувшись в лес, так и побежал дальше в сопровождении лаек. На дороге мелькать не хотелось, те сторожась шли, могут и засечь, а мне этого не нужно. Минут двадцать так торопливо шел. Вдруг впереди показался просвет. Точно дорога, слева на реке паромная переправа должна быть, два дня назад ее проплывал. Добежав до просвета, я присмотрелся.

Немцы успели свернуть именно к переправе и шли по обочине в тени деревьев, что стеной стояли с обеих сторон дороги, а я так и следовал за ними. Подходящих моментов не было, мотоциклист немцам навстречу проехал, военный, капитан вроде. Те напряглись, но не напали, хотя я их и на мушке держал, прикрывал мотоциклиста. За ним проехала «полуторка», тоже армейская, но с пустым открытым кузовом и только с одним водителем. Кажется, он за мотоциклистом спешил. Так я за ними и шел. Через километр они, загребая сапогами песок, вышли к переправе. Там еще одна «полуторка» была, застряла, и пять девушек, судя по платкам и одежде, крестьянки, ну или доярки, пытались ее вытолкнуть из песчаной ямы.