Адмирал Советского флота

Развернули карту. После прикидки стало ясно, что с Ленинградских аэродромов наши самолеты дотянут лишь чуть дальше Либавы. А вот если стартовать с острова Эзель, тогда можно лететь до Кенигсберга. Ну а если взять предельный радиус действий самолетов? Да, тогда можно достать и до Берлина! Правда, идти придется над морем и, сбросив бомбы, немедленно возвращаться. Потеряешь 20–30 минут – не дотянешь до своих аэродромов. Придется садиться на территории противника. Чтобы исключить этот вариант, оставалось одно – лететь на Берлин на самой выгодной во всех отношениях высоте и бомбить немедленно, несмотря ни на что. Потом строго прямым курсом возвращаться домой. Иначе говоря, лететь было можно, если найдутся отважные летчики, если будет исправна материальная часть и если при возвращении туман не закроет аэродром.

Наконец после консультации со специалистами убедились, что если самолеты возьмут полный запас горючего и не более 750 килограммов бомб каждый, то они пройдут расстояние до Берлина (около 900 километров) за три с небольшим часа и вернутся домой, еще имея в баках остаток бензина.

«Заманчиво, – подумал я. – Но не получится ли так, что мы пошлем летчиков на операцию, с которой они не вернутся?»

Нужно было хорошенько все взвесить. Да и после этого требовалось еще разрешение Ставки. Дело было весьма серьезное, оно выходило за рамки прав наркома Военно-Морского Флота.

В затруднительном положении оказался и командующий ВВС ВМФ С.Ф. Жаворонков. С одной стороны, по его же данным, получалось, что такую операцию провести можно. С большим риском, на пределе, но можно. С другой – какая огромная ответственность ложилась на него, если полет оказался бы неудачным! Ведь это грозило потерей всех самолетов…

– Буду докладывать Ставке, – сказал я ему. – Дайте еще подумать, посоветоваться с исполнителями, – ответил Семен Федорович.

Снова все проверили и взвесили. Полком, которому предстояло выполнять это ответственное задание, командовал полковник Е.Н. Преображенский, его штурманом был прекрасный специалист капитан П.И. Хохлов. Расчеты Преображенского и Хохлова еще раз подтвердили: да, полет возможен.

Через два дня, на очередном докладе, я разложил перед И.В. Сталиным карту Балтийского моря. Остров Эзель и Берлин соединяла на ней четкая прямая линия. Тут же были даны окончательные расчеты: самолет может взять одну 500-килограммовую бомбу или две по 250.

Удар по Берлину имел бы в случае удачи огромное значение. Ведь гитлеровцы трубили на весь мир, что советская авиация разгромлена.

И Ставка утвердила наше предложение. «Вы лично отвечаете за выполнение операции», – было сказано мне на прощание.

Вернувшись, я тут же отдал все необходимые распоряжения. Вскоре Военный совет Балтийского флота получил приказ подобрать 15 экипажей 1-го минно-торпедного полка и к 10.00 2 августа перебазировать их на Эзель. В связи с этим ранее поставленную задачу – бомбардировку Пиллау – пришлось отменить.

Трудная задача ложилась на моряков. Достаточных запасов топлива и авиабомб на острове не было. Их сначала пришлось доставлять туда из Таллина, а затем из Кронштадта. Небольшие баржи с бензином и боеприпасами под сильной охраной следовали заминированным Финским заливом до Таллина, а затем дальше, на остров Эзель. Опасность подстерегала их на каждом шагу. Следует иметь в виду, что Таллин уже был осажден противником.

Учитывая сложность операции, подготовка и руководство ею были возложены непосредственно на командующего ВВС ВМФ генерал-лейтенанта С.Ф. Жаворонкова. Сначала, 2 августа, он вылетел на аэродром под Ленинградом, где находился 1-й минно-торпедный полк. Для сохранения секретности о цели своего прилета Семен Федорович информировал только командующего флотом вице-адмирала В.Ф. Трибуца и командующего ВВС Балтфлота генерал майора авиации М.И. Самохина.

Дело было спешное, и 4 августа рано утром – как вспоминает сам Жаворонков —15 самолетов ДБ-3 произвели посадку на аэродроме Кагул. Вскоре туда же отправился и командующий ВВС ВМФ.

На него лично возлагалось проследить не только за подготовкой, но и за выполнением первых налетов на Берлин.

Понимая всю ответственность за людей, которым предстояло выполнить столь рискованное задание, я, обсудив вопрос с С.Ф. Жаворонковым, распорядился провести сначала несколько пробных полетов, чтобы убедиться на практике в возможности задуманного и собрать как можно более полные данные о противовоздушной обороне Берлина.

В ночь на 3 августа наши морские орлы слетали на разведку погоды и сбросили бомбы на ближний объект – Свинемюнде. Экипажи взяли полный запас горючего и бомб – как бы для полета на Берлин – и поднялись с аэродрома Кагул на острове Эзель.

Операция показала, что отлично тренированные летчики могут стартовать на тяжелых машинах и с этого маленького аэродрома.

В ночь на 6 августа пять экипажей отправились в разведывательный полет на Берлин. Было установлено: зенитная оборона расположена кольцом вокруг города в радиусе ста километров и имеет много прожекторов, способных действовать на расстоянии до 6 тысяч метров.