Адмирал Ушаков

Еще будучи в Константинополе, зная, что ему придется иметь дело с Али-пашой, Ушаков постарался собрать о нем некоторые сведения. Али-паша был одним из тех восточных деспотов, которые, добиваясь своих целей, не гнушались самыми грязными средствами. Правителем он сделался после смерти своего отца, убив предварительно всех своих братьев, претендовавших на наследство. Ему удалось настолько запугать население Албании, что одно имя его приводило всех в трепет. Горе ожидало того, кто попадал ему в руки. Пленников он обычно подвергал жесточайшим пыткам, а потом срубал им головы. В его дворцовом саду главными украшениями были пирамиды из человеческих голов, отрубленных им собственноручно.

Али-паша значился подданным турецкого султана, его наместником на земле Янинской. Но он почти не считался с волей султана и творил у себя все, что хотел. Мало того, совершал набеги на соседние земли. Если удавалось, грабил даже турецких купцов.

— Какой же помощи от нас желаете? — выслушав депутатов, захотел уточнить Ушаков.

— Мы просим принять нас в русское подданство. Одно только это может спасти народ наш от истребления кровавым антихристом.

Еще одна просьба о приеме в русское подданство! Недавно об этом просили жители Занте, а теперь вот с материка прибыли… Как жаль, что нельзя им помочь!

Ушаков стал разъяснять депутатам, что не вправе удовлетворить их просьбу, поскольку не уполномочен приобретать для России новые земли или новых подданных. Депутаты, видимо, не ожидали отказа и были ошеломлены. Некоторое время они тупо смотрели на адмирала, а потом вдруг повалились ему в ноги. Один из них с выражением полного отчаяния стал рвать на себе одежду, кричать, что если он, русский адмирал, не позволит им, жителям Парги, поднять над городом русский флаг и откажет в покровительстве, то им не останется другого, как перерезать своих жен и детей и с кинжалами пойти на Али-пашу…

— Пусть тогда истребится весь несчастный род наш, — в исступлении кричали они.

В кают-компании находилось несколько русских офицеров. С безмолвным состраданием смотрели они на несчастных, ждали решения адмирала. Ушаков, взволнованный не меньше их, принялся ходить по каюте, кусая губы. Наконец он остановился перед депутатами, все еще стоявшими на коленях, сказал твердо:

— Пусть будет так: чтобы положить конец дерзостям Али-паши, мы возьмем Паргу под защиту соединенных эскадр на таком же основании, как и уже освобожденные Ионические острова. Мы пошлем к вам солдат и военное судно.

Депутаты вновь подняли крик, но теперь это уже был крик радости. Они кинулись ловить и целовать руки адмирала, и когда адмирал стал этому противиться, стали целовать ему ноги. Офицеры, видя, в какое волнение привели они адмирала, поспешили увести их из кают-компании. С адмиралом остался один Метакса.

— Друг мой, тебе придется поехать к Али-паше.

— Зачем?

— Повезешь от меня письмо. Надо постараться уладить дело мирным путем.

Метакса с сомнением покачал головой:

— Федор Федорович, паргцы не все тут сказали, а я не успел доложить… За Али-пашой есть еще одно преступление. Паша арестовал в Перевезе русского консула Ламброса, заковал его в кандалы и отправил на галеры.

В глазах Ушакова блеснул огонь гнева.

— Сведения точные?

— Паргцы наши друзья, им незачем обманывать нас.

Ушаков с минуту походил, обдумывая положение, потом повел Метаксу в свою адмиральскую каюту, усадил за письменный стол и стал диктовать ему письмо Али-паше:

— Пиши: «Жители города Парги прислали ко мне своих депутатов, прося от союзных эскадр помощи и защиты противу покушений ваших их поработить. Ваше превосходительство угрожает им теми же бедствиями, которые нанесли войска ваши несчастным жителям Перевезы.

Я обязанным себя нахожу защитить их, потому что они, подняв на стенах своих флаги соединенных эскадр, объявили себя тем под защитою союзных империй. Я, с общего согласия турецкого адмирала Кадыр-бея, товарища моего, посылаю к ним отряд морских солдат с частью турецких войск, несколько орудий и военное судно.

Узнал я также, к крайнему моему негодованию, что при штурмовании войсками вашего превосходительства города Перевезы вы заполонили пребывавшего там российского консула майора Ламброса, которого содержите на галере вашей скованного в железах. Я требую от вас настоятельно, чтобы вы чиновника сего освободили немедленно и передали его посылаемому от меня к вашему превосходительству лейтенанту Метаксе, в противном же случае я отправлю нарочного курьера в Константинополь и извещу его султанское величество о неприязненных ваших поступках и доведу оные также до сведения его императорского величества всемилостивейшего моего государя».

Кончив диктовать, Ушаков прочитал написанное, поставил в конце письма свою подпись, сказал:

— Езжай, друг мой. Буду ждать твоего возвращения у Сенявина, на острове Святой Мавры.

7