Адмирал Ушаков. Письма, записки

Всепочтеннейшее письмо вашей светлости сего июля от восемнадцатого дня имел честь и счастие получить. Предписываемые мне оным повелении вашей светлости, приемля с наиглубочайшим моим высокопочитанием и преданностию, все старание мое употреблю исполнять оные со всякой точностию. Надеюсь я, если каким неведением или отменным и необходимым случаем противу оных не погрешил, то сходно с таковым предписанием от малолетства продолжаю всю мою службу и ото всех начальников моих не заслуживал никакого неудовольствия, кроме честного имени и похвалы. В снискании таковых же милостей и от его сиятельства графа Марка Ивановича истощил всю мою возможность (как и в прошлом году, после кампании нашей на море имел честь письмом моим объясниться вашей светлости), но таковой милости заслужить я не мог и по полученному мною от его ж сиятельства вчерашний день письму предвижу, и впредь не успею. При всем том донесть честь имею, что все между нами собственности и расположения оставлю я на волю его сиятельства и употреблю таковые ж обыкновенные старания мои всегда изыскивать его сиятельства благоприятства и милости, которые в расположениях к исполнению дел, в рассуждении военных ныне обстоятельств, не столь потребны собственно для меня, сколько надобны для общей пользы. Вашей же светлости осмеливаюсь всепокорнейше просить одной только милости, какие взнесены будут на меня неудовольствия, не оставить покровительством и заключение сделать противу оных тогда, когда я буду иметь счастие самолично во всем объясниться и представить словами и письма, какие я имею к моему оправданию. Дела и расположения наши сами себя окажут. Простите мне, милостивейший государь, что еще один раз осмелился сим обеспокоить. После ж сего все, что ни случится, буду сносить терпеливо и употреблю всевозможное старание на одну только пользу службы и на снискание заслужить милость и покровительство вашей светлости.

Федор Ушаков

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О ГОТОВНОСТИ ФЛОТА К ВЫХОДУ В МОРЕ

8 августа 1789 г.,

корабль «Святой Павел» на Севастопольском рейде

Ордер вашей светлости, писанный по секрету сего августа от пятого дня, сейчас имел честь получить и донести честь имею: флота неприятельского при таврических берегах в море нигде не видно, что ж принадлежит все предосторожности в здешнем месте соблюдаются совершенно; флот, мне вверенный, к выходу в море обстоит во всякой готовности, провианта на флоте имеется более уже как на два месяца, которого на первый случай почитаю довольно, а затем беспрестанно еще оный сюда привозится. Касательно ж до покупки французского судна, хотя оное и сторговано было, но господин французский капитан Болот на сих днях из Балаклавы приезжал сюда, имеет свои претензии и судна в продажу уступить не желает, а каков, я об оном вашей светлости имел честь чрез господина генерал-аншефа и кавалера Михайла Васильевича Каховского препроводить рапорт, со оного при сем имею честь представить точную копию.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков

ПОБЕДЫ ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА

Военно-морская деятельность Ф. Ф. Ушакова во второй период участия Черноморского флота в Русско-турецкой войне (1787–1791). Керченское сражение, сражения у острова Тендра, у мыса Калиакрия и другие

*

1790–1797 годы

РАПОРТ Ф. Ф. УШАКОВА Г. А. ПОТЕМКИНУ О ПОЯВЛЕНИИ ТУРЕЦКОГО ФЛОТА У ЕВПАТОРИИ

2 сентября 1789 г.,

корабль «Святой Павел» на Севастопольском рейде

Двумя полученными мною сего числа сообщениями от господина генерал-майора Неклюдова знать дано. Первым капитан Ермольев из Кезлова рапортом к нему донес, что вечером, вчерашнего числа, при самом захождении солнца, с пикета^[14] Конрадского усмотрено прямо в глубине моря девять судов, расстоянием от берега верстах в 25, из которых семь кажется большие и два малых, но мачт за отдаленностью рассмотреть неможно, ход свой направляют прямо к Кезлову. Вторым — по рапорту с того ж пикета, что помянутые девять судов при ночной темноте из виду от здешних берегов скрылись, засим в том же сообщении объявлено, казаки оного Конрадского пикета уверяют: напоследок насчитывали уже они бывших тогда в виду судов до двадцати, из коих самых больших четыре, а прочих за темнотою ночи и отдаленностью различить не могли, но казались им средними и малыми.