Адольф Гитлер: клинический случай некрофилии

Наша техническая цивилизация создала такие средства насилия, что трудно представить себе политическую цель, ради осуществления которой иные из них вообще могут быть применены. Однако равновесие страха едва удерживает от коллективного самоубийства; в конфликтах и войнах «местного» значения гибнут сотни тысяч людей. Журналисты ежедневно обрушивают на нас поток информации о самых разнообразных формах насилия, царящего на улицах городов, в том числе и в самых благополучных странах. Причем деструктивность проявляется не только в отношении людей друг к другу: и природная среда, и памятники культуры, и простейшие предметы подвергаются бессмысленному разрушению. Консерваторы требуют усиления полицейской машины репрессий, революционеры прославляют насилие как «повивальную бабку истории», но в обоих случаях провозглашаемые идеалы служат идеологическим оправданием смерти одних людей от рук других. В семье, в школе, в армии, на производстве индивид сталкивается с направленным на него потоком агрессивности и отвечает тем же по отношению к более слабому. И наказания, и безнаказанность, кажется, способствуют человеческой жестокости и деструктивности. Никакой общественный договор не меняет человеческой природы и вслед за Гоббсом мы повторяем сегодня: «договоры без меча — только слова».

Самые совершенные религиозные и моральные учения не изменили природы человека. Многим индивидам насилие над другими доставляет наслаждение; мы именуем их садистами, «ненормальными», но достаточно посмотреть вокруг, и обнаруживается, что такого рода склонности имеются в чуть менее выраженной форме у слишком многих; более того, если мы достаточно самокритичны, то находим агрессивные желания и фантазии и у самих себя. Наконец, социологи и психологи говорят нам, что в обществах с низким уровнем насильственных смертей возрастает число самоубийств, словно перед нами та же сила, только направленная не на другого, а на самого себя, но несущая тот же смертельный исход. Не только дешевые поделки современного кино, великие произведения прошлого говорят нам о разрушительных страстях человеческих.

Причины насилия, природа человеческой агрессивности — вот вопросы, рассматриваемые в книге Э. Фромма «Анатомия деструктивности» (1973). Над этой книгой Фромм работал шесть лет, осваивая не только биографические сочинения о Гитлере и Гиммлере, но также целый ряд областей науки, к которым он практически не обращался в предшествующих своих книгах. Данные нейрофизиологии, этологии, экспериментальной психологии, палеонтологии, этнографии потребовались для написания исследования по проблеме агрессивности. Эта проблема широко обсуждалась в 60—70-е гг. после выхода в свет книг К. Лоренца и других этологов; актуальность ее ни у кого не вызывает сомнений и сегодня — мы живем не в лучшем из миров, насилие продолжает царить и в международных отношениях, и в личных. Человек является единственным биологическим видом, для которого свойственно истребление себе подобных, — вот истина факта, от которой отталкивается Фромм. Требуется уяснить, каковы истоки деструктивности, садизма, насилия; принадлежат ли они природе, связаны ли с социальными отношениями. О «доброй» и «злой» природе человека спорили в Древнем Китае и в Афинах, во времена Августина и Руссо; спор этот, пусть в иных терминах, продолжается и сегодня. Психоаналитический портрет одного из самых деструктивных людей нашего века является иллюстрацией общих теоретических положений Фромма на этот счет.

Термин «агрессивность» сегодня используется настолько широко, что служит для обозначения самых различных типов поведения: агрессивен и рвущийся к воротам футболист, и коммерсант, и бандит, и садист, пытающий заключенного. Столь широким употреблением этого термина мы во многом обязаны тем теориям, согласно которым агрессивность коренится в природе человека, является выражением инстинктивной программы поведения; просто одна и та же энергия выходит на поверхность в различных действиях.