Читаем Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой полностью

В последние месяцы войны германское командование пыталось заставить войска сражаться столь же суровыми мерами, как и командование Красной Армии. Особенно неблагоприятной была ситуация на Западном фронте, где немецкие солдаты, зная, что Англия и США соблюдают Женевскую конвенцию об обращении с военнопленными, сдавались в плен гораздо охотнее, чем на Востоке. В конце 1944 года фельдмаршал Кейтель издал приказ, где потребовал: «Немедленно открывать огонь из всех видов оружия по каждому солдату, явно переходящему на сторону противника. При возникновении подозрения о том, что солдат перебежал к противнику, необходимо тотчас же на месте организовать судебное разбирательство. Следствие проводить немедленно и добросовестно. Если в результате расследования будет установлен факт перехода к противнику, то судебное разбирательство следует закончить приговором к смертной казни и приговор утверждать. Семья приговоренных к смерти перебежчиков отвечает за преступления осужденного имуществом, свободой или жизнью. Меру ответственности в каждом отдельном случае определяет рейхсфюрер СС и начальник германской полиции... При отсутствии неопровержимых фактов перехода на сторону противника следствие надлежит закончить соответствующим актом... О смертном приговоре или наказании семьи в каждом отдельном случае необходимо немедленно поставить в известность части дивизии или соответствующего ей соединения». Также и германские заградотряды должны были всеми средствами посылать солдат обратно в бой, не останавливаясь перед расстрелами, но при этом непременно требовалось созвать предварительно военный суд. Здесь было принципиальное различие с советской практикой бессудных расстрелов бойцов и командиров. Для германских солдат и офицеров могли иметь авторитет только репрессии, освященные судебным приговором. Для красноармейцев же, привыкших жить в страхе, военно-политическое руководство считало наиболее действенным средством заставить сражаться массовые бессудные казни на месте и правых, и виноватых. Подобным же образом после объявления осадного положения в Москве в октябре 1941 года грабителей предписывалось расстреливать на месте. В Берлине весной 1945-го с приближением фронта прошли погромы пекарен, но их зачинщиков казнили только по приговору суда и с обязательным утверждением гаулейтера Берлина Геббельса.

В последние месяцы войны немцы ввели ускоренные военно-полевые суды, вследствие развития массового дезертирства, но это уже никак не могло повлиять на ход и исход войны. 14 марта 1945 года Йозеф Геббельс записал в дневнике: «Фюрер говорил мне, что теперь под руководством генерала Хюбнера начали действовать летучие военно-полевые суды. Первым был приговорен к смерти и двумя часами позже расстрелян генерал, повинный в том, что он не взорвал ремагенский мост. По крайней мере, хоть какой-то проблеск. Только такими мерами еще можно спасти Рейх. Расстрелян и генерал-полковник Фромм (участник заговора против Гитлера, после неудачи покушения на фюрера арестовавший и расстрелявший Штауффенберга и некоторых других заговорщиков, что, однако, не спасло его самого от расстрела. — Б. С.

). Я настойчиво прошу фюрера и дальше действовать в том же духе, чтобы заставить наконец наших высших офицеров подчиняться приказам. Один генерал, который не захотел заставить принять решительные меры одного национал-социалистического руководящего офицера (после 20 июля 1944 года такие офицеры стали своего рода комиссарами при генералах сухопутных войск. — Б. С.
), тоже будет предан теперь суду военного трибунала и, вероятно, приговорен к смерти».

Как Сталин осенью 1941 года под Москвой порой самолично решал вопрос о наступлении отдельных подразделений, так и Гитлер весной 1945 года под Берлином порой занимался вопросом боевого применения отдельных рот. Геббельс 3 марта 1945 года отметил в дневнике: «Зепп Дитрих жалуется, что фюрер дает слишком мало свободы своим военным соратникам, и это уже-де привело к тому, что теперь фюрер решает вопрос даже о введении в действие отдельной роты. Но Дитрих не вправе судить об этом. Фюрер не может положиться на своих военных советников. Они его так часто обманывали и подводили, что теперь он должен заниматься каждым подразделением. Слава Богу, что он этим занимается, ибо иначе дело обстояло бы еще хуже».

На самом деле то, что Сталин и Гитлер разбирались с ротами и батальонами, лишь вносило сумятицу в управление войсками. Но у Сталина кроме рот, которые сражались под Дедовском и Красной Поляной, были еще десятки дивизий, срочно перебрасывавшиеся под Москву с Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока. У Гитлера же не было никаких резервов, чтобы подкрепить расползавшиеся по швам фронты на Западе, Юге и Востоке.

Перейти на страницу:

Все книги серии Историческое расследование

Разгадка 1937 года
Разгадка 1937 года

Более семидесяти лет событий 1937 года вызывают множество вопросов. Почему в Советской стране, переживавшей период всестороннего бурного развития, вдруг начались массовые аресты и расстрелы? Почему репрессии совпали с проведением первых в советской истории всеобщих, прямых, равных и тайных выборов? Кто хотел репрессий и кто больше всего пострадал от них? Каким образом их удалось прекратить? Был ли Сталин безумным маньяком? Кем были его политические противники в партии? Как Сталин одолел их? Что было главным идейным оружием Сталина? Каковы были достижения и теневые стороны сталинской революции сверху? Кем были коммунисты 30-х годов и многие ли из них знали марксизм-ленинизм? Кто стоял за убийством Кирова? Почему Серго Орджоникидзе покончил жизнь самоубийством? Каких перемен в обществе хотел Сталин и почему многие партийные руководители противились им? Сталин ли развязал те репрессии, которые ныне называют «сталинскими»?В книге раскрыты причины, движущие силы и острые перипетии внутрипартийной борьбы, которая сопровождалась беспрецедентным количеством арестов и казней за всю советскую историю. Этот кровавый и драматичный конфликт изобиловал острыми коллизиями и неожиданными поворотами. В то же время эта борьба не завершилась прекращением репрессий. В книге говорится, как и почему не была вовремя сказана правда о событиях 1937 года, как они стали минами замедленного действия, которые в конечном счете разрушили советский строй и Советский Союз.«Разгадка 1937 года» развенчивает мифы о событиях 75-летней давности, которые до сих пор затуманивают общественное сознание и мешают узнать историческую правду.

Юрий Васильевич Емельянов

История / Образование и наука
Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского
Взлет и падение «красного Бонапарта». Трагическая судьба маршала Тухачевского

Еще со времен XX съезда началась, а в 90-е годы окончательно закрепилась в подходе к советской истории логика бразильского сериала. По этим нехитрым координатам раскладывается все. Социальные программы государства сводятся к экономике, экономика к политике, а политика к взаимоотношениям стандартных персонажей: деспотичный отец, верные слуги, покорные и непокорные сыновья и дочери, воинствующий дядюшка, погибший в противостоянии тирану, и непременный невинный страдалец.И вот тогда на авансцену вышли и закрепились в качестве главных страдальцев эпохи расстрелянный в 1937 году маршал Тухачевский со своими товарищами. Компромата на них нашлось немного, военная форма мужчинам идет, смотрится хорошо и женщинам нравится. Томный красавец, прекрасный принц из грез дамы бальзаковского возраста, да притом невинно умученный — что еще нужно для успешной пиар-кампании?Так кем же был «красный Бонапарт»? Невинный мученик или злодей-шпион и заговорщик? В новой книге автор и известный историк Елена Прудникова раскрывает тайны маршала Тухачевского.

Елена Анатольевна Прудникова

Военное дело / Публицистика / История / Образование и наука
Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой
Адольф Гитлер. Жизнь под свастикой

Прошло уже немало лет с тех пор, как Гитлер покончил с собой, но его имя по-прежнему у всех на слуху. О нем написаны многочисленные монографии, воспоминания, читая которые поражаешься, поскольку Гитлер-человек не соответствовал тому, что мы называем НЕМЕЦКИМ ХАРАКТЕРОМ.Немцы, как известно, ценят образование, а Гитлер не имел никакой профессии. Немцы обожествляли своих генералов и фельдмаршалов. А Гитлер даже на войне не получил офицерского звания, так и остался ефрейтором! Германию 1920–1930-х годов охватил культ спорта. Гитлер не занимался спортом: не плавал, не ходил на лыжах, не играл в футбол.В чем же дело? Почему Гитлеру удалось превратить демократическую Веймарскую республику в тоталитарное государство и стать диктатором? Предлагаемая читателю хроника жизни Гитлера дается на широком историческом фоне и без навязывания автором своей точки зрения. Пусть читатель сам сделает выводы. Материала для этого более чем достаточно!

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное