Адриан

Насколько сам Симеон, новоявленный Бар-Кохба, сумел убедить иудеев, что он и есть мессия, — нам неизвестно. Но известно то, какую роль в этом сыграл безусловный духовный лидер Иудеи после смерти Иехошуа бен Ханании — рабби Акиба бен Иосиф[769]. Когда Симеон впервые предстал перед Акибой, тот воскликнул, обращаясь как бы ко всему народу иудейскому: «Вот царь-мессия!» Правда, присутствовавший при этом другой почтенный рабби, Иоханаан, резко ответствовал Акибе: «Твой череп прорастёт травой, Акиба, а сын Давида так и не появится среди нас!» Но скептицизм благоразумного рабби на народ впечатления не произвёл. Акиба и наречённый им мессией Симеон, самозваный Бар-Кохба, подняли знамя всеобщего восстания против Рима.

Восстание это, надо сказать, старательно готовилось исподволь. Сам Акиба, несмотря на преклонный возраст — предание приписывает ему 100 лет, ещё до выступления совершил ряд путешествий за пределы Иудеи, вербуя сторонников мятежа среди населения диаспоры и собирая многочисленные пожертвования. Шла подготовка и в самой Иудее. И здесь сама дань, выплачиваемая иудеями Риму, пошла на пользу будущим повстанцам. Дело в том, что частью этой дани было изготовляемое в Иудее оружие. Оружейники-иудеи римлян провели: «Оружие, которое им было предписано изготовить, они умышленно делали худшего качества, рассчитывая сами воспользоваться им, если римляне его отвергнут»[770]. Разумеется, доводя отвергнутое с первого раза оружие до необходимого качества, они не спешили отправлять его римлянам, но сохраняли для будущей войны с ними. Этим Третья Иудейская война разительно отличалась от первых двух. Первая началась как стихийное восстание в ответ на жестокое и бездарное управление провинцией римским наместником; Вторая стихийно охватила диаспору после появления вождей, объявивших себя мессиями на Кипре и в Киренаике. Третья же, как мы видим, была подготовлена достаточно тщательно и готовилась, очевидно, не один год. А оскорбительные для всего еврейства действия Адриана, разумеется, ускорили начало восстания и придали ему особую ожесточённость. Таких серьёзных поводов для восстаний ни при Нероне, ни при Траяне не было. Нерон был виновен лишь в неудачном назначении наместника и отсутствии контроля за его действиями. Траян враждебности к иудеям не испытывал и даже освободил их от специального «иудейского налога», введённого ещё Веспасианом… Самозваные мессии свалились на головы римлян как снег в июле. Адриан же сделал со своей стороны всё возможное, чтобы озлобить иудеев до крайнего предела и навсегда заслужить их лютую ненависть.

Вернёмся к самому восстанию. Здесь нельзя не отметить, по сравнению с предыдущими иудейскими войнами, не только заранее заготовленное оружие, не только агитацию авторитетнейшего рабби Акибы и собранные им, вне всякого сомнения, большие пожертвования диаспоры на дело восстания. Поражают также тщательно продуманная руководителями повстанцев тактика военного противостояния римским легионам и сам уровень организованности восстания[771]

.

Пока Адриан находился в Египте, а потом вновь в Сирии, иудеи вели себя внешне спокойно, не давая римским властям какого-либо повода для тревоги, «но, когда он оказался далеко, они открыто восстали»[772]. Вот как Дион Кассий описал особенности начавшихся боевых действий: «Они не отваживались вступать с римлянами в открытое сражение, но занимали выгодные пункты на местности и снабжали их подземными ходами и стенами с тем, чтобы в том случае, если противник станет их одолевать, иметь убежища и скрытно сноситься друг с другом под землёй, и на определённом расстоянии проделали в этих подземных ходах лазы наружу, чтобы дать доступ воздуху и свету»

[773].

К счастью для восставших, римский наместник Тиней Руф в это время находился в своей резиденции в сирийской Кесарии и, похоже, мало интересовался происходящим в Иудее. По словам того же Диона Кассия: «Поначалу римляне вовсе не обращали на них никакого внимания»[774]

. И далее историк пишет: «Вскоре вся Иудея пришла в возбуждение, и иудеи волновались повсюду, собирались вместе и как тайком, так и в открытую высказывали великую враждебность римлянам; и многие другие иноземные народы из своекорыстных побуждений присоединялись к ним, и, можно сказать, весь мир в связи с этими событиями пришёл в движение»[775].