Адриан

Но поддержка сената ещё не гарантировала новоявленному принцепсу благополучного правления. После гражданской войны 68–70 годов всем было очевидно: император лишь тогда владыка Рима, когда у него есть полная поддержка войска. Потому Нерва стал искать достойного соратника среди военачальников, которого он мог бы объявить своим преемником. Поиск этот продолжался около года. И вот в сентябре 97 года Нерва, взойдя на Капитолий и совершив положенное в таких случаях воскурение в честь богов, торжественно объявил: «На доброе счастье сената, народа римского и меня самого усыновляю я Марка Ульпия Траяна»[88]. Эти слова коренным образом меняли статус самого Траяна и не могли не отразиться на будущем нашего героя, Публия Элия Адриана.

Столь выдающееся возвышение Траяна, несомненно, сулившее ему в недалёком будущем высшую власть, поскольку Нерва был и стар, и слаб здоровьем, немедленно внесло перемены и в жизнь нашего героя. Адриан был послан для поздравления Траяна от имени войск, стоящих в Нижней Мёзии. Выбор командования нижнедунайских легионов никак не мог быть случайным. Родственные связи Траяна секретом не были и отныне обретали особое значение: ближайший (пусть и не близкий) родственник соправителя империи и, в чём едва ли кто сомневался, будущего императора — человек с большим будущим.

Перемены для Адриана наступили немедленно. Из Нижней Мёзии он был переведён для продолжения военной службы в Верхнюю Германию, где наместником и командующим четырьмя легионами был Траян. Более того, дабы сделать приятное Траяну и порадовать его молодого родственника, Нерва произвёл Публия Элия Адриана из простого трибуна-ангустиклавия в старшего трибуна легиона — латиклавия, каковым в своё время был и замечательно себя в этом ранге проявил Марк Ульпий Траян, ныне второе лицо в Римской империи.

Как это свойственно во все времена всем молодым людям, внезапно получившим большое повышение по службе, да ещё и сулящее, возможно, совсем уж выдающееся будущее, Адриан бурно и продолжительно праздновал внезапно свалившийся на него жизненный успех. И здесь ему пришлось очень быстро столкнуться и с неприятными последствиями происшедшего. Муж его сестры Паулины Сервиан, также пребывавший на военной службе в Верхней Германии, совсем не обрадовался переменам в жизни Адриана. Дружбы между родственниками не было. Сервиан был старше Адриана где-то лет на тридцать. Пожилого зятя, похоже, стала крепко раздражать прыткая молодость шурина, и он стал добросовестно собирать сведения о кутежах Адриана, его неразумных тратах, растущих долгах и прочих «порочащих его связях». Сведения эти он настойчиво передавал Траяну и сумел возбудить в нём недовольство двоюродным племянником. Среди недоброжелателей Адриана в окружении Траяна оказались также «воспитатели мальчиков, которых Траян очень любил»[89]. Неприязнь этих нежданных недругов могла объясняться ярко выраженным женолюбием Адриана, на каковое представительницы прекрасной половины человечества охотно отвечали молодому человеку взаимностью. Не случайно один из биографов Адриана метко сравнил его в молодости с Арамисом, славным своей галантностью и успехами у женщин героем трилогии Александра Дюма о мушкетёрах[90]

.

Заметив перемены в отношении к себе со стороны Траяна, Адриан не мог ими не обеспокоиться. И, что было типично для римлянина той эпохи, да и для многих и многих представителей иных народов в иные времена, прибег к помощи гадания. Гадание по тексту книг, обычно знаменитых, именовавшееся «клеромантией» — гадание по жребию — было широко распространено среди римлян, не исключая людей самого высокого образования, к каковым, как мы помним, заслуженно должно отнести нашего героя. Такое гадание пришло в Рим из Греции, где для него использовались тексты Гомера, Гесиода и иных знаменитых поэтов. У римлян в описываемое нами время чаще всего гадали по книгам Вергилия. Любопытно, что спустя полтора тысячелетия, в эпоху Ренесанса, гадание по Вергилию станет страстью и у великих гуманистов Возрождения.

Адриан гадал по Энеиде Вергилия и получил следующее предсказание:

Кто это там, вдалеке, ветвями оливы увенчан,Держит святыню в руках? Седины его узнаю я!Римлян царь, укрепит он законами первыми город;

Бедной рождённый землёй, из ничтожных он явится Курий,Чтобы принять великую власть… Её передаст он…[91]

Если предсказание это было получено Адрианом ещё при жизни Нервы, то оно, очевидно, могло быть отнесено к Траяну. Седовласый царь римлян Нума Помпилий, преемник Ромула, по внешним признакам Нерве соответствовал. Если предсказание было получено Публием после смерти Нервы, то он мог толковать его в свою пользу: когда-нибудь уже седовласый Траян увидит в Адриане своего преемника.