Чтобы позвать Амелию, нужно было всего-навсего с головой окунуться в бездну старых чувств и страхов, вспоминая собственное превращение. Ну и, конечно, проделать эти бесхитростные манипуляции необходимо в мире тумана. Волнение подступило к самому горлу и скрутило живот. Все больше поддаваясь панике, я схватилась руками за голову. Вдох-выдох. Спокойствие. У меня получится. Завеса миров приподнялась, и реальность подернулась рябью. Мое тело практически полностью стало невесомым, и я погрузилась в туманную пелену.
Ветер бешено хлестал ветками редких кустарников. Вскоре тьма сгустилась и рухнула в черную морскую пучину, забирая меня с собой. Зажмурившись, я заставила себя вспомнить лечебницу во всех ее красках: пытки, стоны, холод, боль, мольбы о пощаде. И Амелию. Она смеялась. Белый призрак с кровавой улыбкой от уха до уха и дикими глазами, которые словно искры бешеного пламени обжигали мою душу.
Я удержала ее образ, не позволив ему раствориться во мраке. Наша связь крепла с каждой секундой.
Сердце пропустило удар. А затем забилось вдвое чаще обычного.
Я открыла глаза и позвала ее так же громко и властно, как она позвала меня.
Я приказала ей следовать за мной.
Четвертая часть
У адских врат
21
Встреча и ее исход
Голова кружилась, перед глазами мелькали серые пятна. Миры слились в однообразную черную мглу.
Я слышала ее голос так четко, как если бы она стояла прямо за моей спиной и дышала мне в затылок.
Стараясь успокоиться, я сжала руки в кулаки и силой вернула свою душу в мир живых. Дрожь. Чем ближе была наша цель, тем сильнее я начинала волноваться. Забравшись в машину, которая уже ждала меня недалеко от побережья, я обессиленно вздохнула. Хотелось снова сбежать в другой мир, где меня никто не увидит, никто не найдет и не потребует встретиться с Амелией.
Вскоре впереди показались верхушки деревьев, мы практически приехали. Сердце бешено билось, внутри расползался липкий страх. Скоро. Совсем скоро. Я чувствовала ее присутствие, я знала, что она следует за нами по пятам. Мы свернули с главной трассы и начали плутать по хитросплетению грунтовых дорог. Кэмерон уверенно вел машину с совершенно непроницаемым лицом. Охотницы молчали. Я пыталась поймать взгляд Эмили или Кассандры, но они не смотрели на меня. Каждый был погружен в свои мысли.
С одной стороны, мне бы очень хотелось, чтобы Нейтан поехал с нами, но, с другой, где-то в глубине души я радовалась тому, что он остался дома в безопасности.
Наконец мы остановились. Эмили весело выскочила из машины и распахнула передо мной дверцу. Я неохотно последовала ее молчаливой просьбе. Кэмерон заглушил мотор и поставил машину на сигнализацию.
– Спокойно, Адриана. Не волнуйся ты так сильно, мы рядом. Говорю еще раз – мы рядом, – буркнул охотник, устало улыбнувшись.
В отчаянной попытке унять волнительный страх, я повторяла слова Кэмерона как мантру.
– Да, вы рядом, но я боюсь. У меня мало сил, – пискнула я.
Повисла тишина, ведь Кэмерон не мог возразить. Он прекрасно знал, каких огромных усилий мне стоило исцеление Нейтана. Прийти на подобную встречу одной было бы самоубийством в чистом виде. Амелия невообразимо сильна, а я отдала свой последний и без того хрупкий энергетический заряд умирающему охотнику. Амелия терпеть не могла слабаков. Для того чтобы раздавить меня как букашку, ей хватило бы щелчка пальцев. Безжалостная, опасная, грубая. Она всегда считала меня балластом, от которого просто жалко избавиться. Но почему Амелия вообще возилась со мной, обучая жизни между мирами? Почему не убила?
Меня сотрясала крупная неконтролируемая дрожь, ноги отказывались держать вес тела, я медленно опускалась на землю, вцепившись в куртку Кэмерона.
– Она убьет меня, – лепетала я, язык не слушался. – Она… она заберет все, что у меня осталось. Я исчезну!
– Прекращай! – рявкнул Кэмерон и тряхнул меня за плечи, покрытые малиновой блузой. Я только сильнее ослабла, ноги подкосились, но охотник удержал меня, не давая упасть. Как ребенок, я схватилась за его куртку и уткнулась носом в плечо. Я стояла в объятиях человека, который презирал меня и украл мою свободу. Но без его поддержки здесь и сейчас я умерла бы от страха перед наступающей тьмой, кошмаром наяву.