Адская бездна. Бог располагает

– Говорю же вам: я вполне уверен в своей правоте. Впрочем, господин фон Эбербах даже не берет на себя труда изменить свой голос и обычную манеру держаться. Он, должно быть, уж слишком дерзок или чересчур устал от жизни, чтобы так играть с опасностью. Да ведь вы и сами, господин Гельб, поначалу выражали некоторые подозрения на его счет. Было проведено расследование, мы навели справки в тех местах, которые вы же нам указали. Сначала результаты были благоприятны для нашего нового собрата, но затем случай, суть которого я не могу в полной мере вам раскрыть, навел меня на след личности графа фон Эбербаха, и в то же время я вдруг обнаружил ваши связи с Тугендбундом. Еще раз вам повторяю: у меня имеются доказательства как того, так и другого.

– И что же вы намерены делать? – спросил Самуил.

– Наши законы установлены раз и навсегда: любое предательство карается смертью.

Фредерика содрогнулась. Графу фон Эбербаху, другу г-на Самуила Гельба, второму отцу Лотарио грозит кинжал! На ее висках заблестели капельки холодного пота, ноги подкосились, и ей пришлось прислониться к перегородке, чтобы не упасть.

Самуил же ощутил всего лишь легкую дрожь, с которой мгновенно справился.

– Однако, – произнес он, – даже если предположить, что Жюль Гермелен на самом деле, как считаете вы, граф фон Эбербах, из чего вы заключаете, что граф фон Эбербах намерен нас выдать?

– По крайней мере это вполне вероятно, учитывая то положение, которое он занимает. Впрочем, мы это выясним. И тогда…

– Что «тогда»?

– Сударь, я в обществе карбонариев не являюсь ни судьей, ни исполнителем приговоров. Я даже сожалею о том, что мы прибегаем к насилию, и не одобряю его. Но власть не в моих руках. Мой долг сообщить обо всем, что мне известно, тем лицам, которые будут решать судьбу графа фон Эбербаха. И какое бы высокое положение он ни занимал, он заблуждается, если думает, что карбонариям до него не добраться.

– Сударь, – чуть ли не взмолился Самуил, – коль скоро вы отрицаете любое насилие, кто заставляет вас разоблачать этого человека? Я своей головой отвечаю за то, что никакой опасности он не представляет. Пусть даже это прусский посол, почему бы ему при всем том не быть искренним приверженцем нашего дела? Я слышал, что в юные годы граф фон Эбербах состоял в Тугендбунде, и почем вам знать, не состоит ли он там до сих пор?

– Это вам известно? Вы уверены? – спросил его собеседник.

– Ну, утверждать этого я не могу, – протянул Самуил, испугавшись, не слишком ли он далеко зашел.

– В таком случае берегитесь, не вставайте так пылко на защиту собрата, чье дело столь сомнительно. Мы все вас считали полностью непричастным к этому обману. Было решено предупредить вас о нем, так как мы предполагали, что посол Пруссии ввел вас в заблуждение и следит за вами как за членом Тугендбунда. Но если вы говорите, что не были обмануты и знали, кто такой на самом деле Жюль Гермелен, тогда подозрение падает уже не только на него, но и на вас.

Самуил понял, что, настаивая, он рискует скомпрометировать себя.

– Не приписывайте моим словам скрытого смысла, – заявил он. – Я не более склонен предавать карбонариев, чем Тугендбунд, которому верой и правдой служу вот уже два десятилетия. Но я прошу вот о чем. Жюля Гермелена ввел в организацию я, и он принадлежит мне. Я хочу, чтобы наблюдение за ним было возложено на меня. Будьте покойны, я выясню, кто он и каковы его планы. Если это предатель, я сам и покараю его, в противном случае пусть кара обрушится на меня.

– Ну, это зависит не от меня! – отозвался посетитель. – Я передам вашу просьбу, но не ручаюсь, что она будет исполнена. И я не отвечаю за то, что граф фон Эбербах избежит расплаты. Предупредив вас, я выполнил свой долг; больше мне здесь нечего делать.

Он встал; Самуил также поднялся.

– Итак, мы договорились, – заключил посланец, – вы меня сведете с вашими друзьями из Союза, я вас – с моими друзьями из оппозиции. До встречи. Если вам потребуется мне что-либо сообщить, вы знаете, как это сделать.

– До свидания, – сказал Самуил.

Фредерика слышала, как они направились к двери, как она открылась, потом голоса стали удаляться и наконец замерли: наступила тишина.

Фредерика была ни жива ни мертва, у нее едва хватило сил, чтобы выбраться из своего укрытия и дойти до дверей кабинета, в стенах которого только что говорились такие ужасные вещи.

Она бросилась к себе в спальню.

Граф фон Эбербах, да и Самуил, чья дружба с ним не замедлит из тайной стать явной, – они оба находятся в смертельной опасности! Перед лицом столь кошмарной реальности мысли девушки пришли в полнейшее смятение.

Что делать? Ведь нельзя же просто так позволить погибнуть человеку, который приютил и вырастил ее, и отцу Лотарио!

Она провела добрых полчаса во власти мучительной тревоги, лихорадочно перебирая в уме самые невероятные планы действия.

Внезапно в мозгу у нее сверкнула идея.

Она побежала вниз и отыскала г-жу Трихтер: та была в столовой.

– Где господин Самуил Гельб? – спросила девушка.

– Только что ушел.

– Он не сказал, надолго ли?

– Сказал, что вернется не раньше вечера.