Адская пасть (Джайлс Кристиан)

Галиен с Ранульфом обменялись понимающими взглядами. Галиен выругался сквозь зубы, развернулся и двинулся на священника. Тот, увидев выражение его лица, отступил на два шага, но Галиен схватил его и припечатал к стене.

— Ты солгал нам, святоша, — прорычал Галиен, сжимая его тощую шею. — Никакой он не подмастерье. Кто он, чёрт побери, такой? — Священник попытался что-то сказать, но не смог, и Галиен ослабил хватку. — Кто он? — повторил он.

— Его звали Йозеф, — прохрипел священник, потирая горло.

— Он был из церковников, — произнёс Галиен.

Священник кивнул: — Епископом.

Галиен переглянулся с Годфри — у того глаза были круглые от изумления. Он снова повернулся к священнику: — Что здесь делал епископ? Что это за место?

На миг показалось, что священника сковала не столько боязнь Галиена, сколько нерешительность. Но затем он сделал выбор: — Здесь обитает зло, — произнёс он, глядя на сводчатый потолок. — Страшное зло. Ты чувствуешь его, Галиен. Даже такой человек, как ты.

Годфри фыркнул: — Чувствуем? Да мы его, твою мать, своими глазами видели!

«Ты чувствуешь это, Галиен. Ты хорошо это знаешь». Галиен огляделся в поисках Мод и увидел её — она сжалась у дальней стены, словно ребёнок в темноте, не сводя с него глаз.

— Крестьяне на много миль окрест рассказывают о том, что видели здесь. Как рассказывали двадцать лет назад, и сотни лет до того. Святая Церковь знала об этом и хранила тайну.

— О чём говорят крестьяне? — спросил Галиен. Под дрожью в мышцах и яростью в груди от увиденного самоубийства Танкреда, от того, как Эвелину утащило за край ямы в чёрное небытие, снова возникло то скручивающее чувство в животе — как в лесу, когда он ощущал присутствие чего-то невидимого.

— О вещах... о которых лучше не говорить, — ответил священник.

— Что это за яма? — спросил Годфри, махнув в сторону провала, у которого всё ещё толпились остальные, вглядываясь в темноту и пытаясь что-то расслышать.

— Яма — источник зла, — ответил священник. — Это врата в Преисподнюю. Его Святейшество Папа Григорий повелел возвести замок, чтобы удержать это зло внутри. Заточить его. — Он кивнул в сторону козлоголового трупа. — Йозеф был простым монахом, о котором говорили, что он получает видения от Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому Его Святейшество возвёл его в сан епископа и поручил охранять это место. Молиться днём и ночью, поддерживая здесь святое присутствие.

Галиен хотел сказать священнику, что не верит ему. Беда в том, что верил.

И тут раздался крик. Из ямы. Из глубокой, бездонной тьмы.

— Эвелина! — закричал Ансель в темноту.

— Господи Иисусе, она жива, — выдохнул Годфри, глядя на Галиена. — Ну? С каких это пор мы бросаем своих?

Галиен отвернулся от священника и посмотрел на яму.

— Как мы туда спустимся? — спросил он, и Ивейн приподнял подбородок, указывая на подножие лестницы. Там стояла запыхавшаяся Гисла с охапкой верёвок на плечах.

***

Галиен раскачивается во тьме, в одной руке держа пылающий факел, в другой сжимая длинный меч, пока Можер и Фульшар спускают его в яму на верёвке, обвязанной вокруг груди. На той самой верёвке, на которой до этого вверх ногами, как вяленое мясо, висела женщина. От бечёвки поднимается тошнотворный запах гнили.

Вниз он спускается, размахивая пламенем из стороны в сторону; огонь шипит и плюётся, словно зная, что ведёт безнадёжную битву с тьмой, которую ему не одолеть.

— Что видишь? — кричит сверху Годфри.

Галиен не отвечает. Он слышит её в своих мыслях. Мод. Она говорит ему, что там, внизу, что-то есть. Что-то страшнее всего, с чем ему доводилось сталкиваться. А повидал он немало.

— Всё, верёвка кончилась! — кричит ему Фульшар. Подняв глаза, Галиен едва различает мерцающее пламя факела Годфри. Внизу же — лишь непроглядная тьма. Однако справа, футах в семи-восьми ниже, на краю освещённого факелом пространства мерцают очертания уступа. Он продевает длинный меч между верёвкой и нагрудником, отталкивается от скалы и перерезает верёвку так, что инерция несёт его к уступу, где он приземляется с лязгом железа, задыхаясь и хватая ртом воздух. К счастью, факел не погас полностью от удара. Он поспешно хватает его, поднимая высоко, чтобы осмотреться. Каменные стены изрезаны шрамами. Галиену они кажутся следами когтей. Похожими на царапины, которые он видел на лицах мужчин после того, как те были с женщинами, не желавшими быть с ними.

— Её здесь нет, — кричит он в сторону далёкого огня.

— Мы спускаемся, — отвечает Годфри.

Нет смысла отговаривать их. Говорить им, что будет искать один. Только не им – тем, кто уже много раз следовал за ним навстречу смерти. И вот уже он ведёт их через туннели в скале, через проходы настолько узкие, что приходится поворачиваться боком, настолько низкие, что приходится пригибаться, на ощупь пробираясь через темноту. Он чувствует Мод за спиной. Слышит её дыхание. Ибо она отыскала его во тьме и держится в тени, отбрасываемой факелом, который он несёт перед собой.