И. Дж. Паркер

Адская ширма

Посвящается Кэтлин Джордан, издателю «Альфред Хичкок мистери мэгэзин» — с любовью.

Она рискнула издать неизвестного автора — так родилась на свет история Акитады.

Этот роман всегда будет принадлежать только Кэтлин, потому что начинался он с обычного рассказа, предназначавшегося ей.

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

Главный герой, его родные и домочадцы:

Сугавара Акитада— потомственный дворянин, вернувшийся с важного государственного задания

Тамако— его жена

Ёринага(Ёри)

 — его маленький сын

Госпожа Сугавара— вдова, старшая женщина в доме

Акико— старшая из сестер Ахи гады, замужем за Тосикагэ

Тосикагэ— дворянин, секретарь ведомства дворцовых хранилищ

Такэнори— его старший сын и помощник

Тадаминэ— его второй сын, военный

Ёсико— младшая из сестер Акитады, не замужем

Тора— вассал Акитады, бывший солдат

Гэнба— вассад Акитады, бывший борец

Сэймэй— престарелый секретарь Акитады

Сабуро— старый слуга, вассал семьи Тамако

Персонажи, связанные с ходом уголовных дел:

Нагаока— торговец древностями

Нобуко— его жена

Кодзиро— его младший брат, землевладелец

Уэмон— хозяин труппы бродячих актеров

Кобэ— начальник столичной полиции

Масаёси— тюремный врач

Гэнсин— настоятель Восточного горного монастыря

Эйкэн и Анко— два монаха

Ноами— художник

Ясабуро

— отставной профессор, тесть Нагаоки

Харада— пьяница, счетовод в хозяйстве Ясабуро

Дандзюро— актер из труппы Уэмона

Злато— акробатка

Госпожа Вишневый Цвет— бывшая акробатка, владелица спортивного зала

Юкио— ее служанка

ПРОЛОГ

Храп у нее за спиной сменился неразборчивым бормотанием, и она настороженно обернулась. Но тревога оказалась напрасной — ничего особенного, обычный пьяный сон. Она снова принялась всматриваться в темноту мокрого двора. Храп вскоре возобновился. До чего же безмозглые животные эти мужчины!

Должно быть, уже прошло много времени, и дело-то наверняка сделано. Она вздрогнула, поежилась и поплотнее запахнула шелковое кимоно.

Еще раньше, когда только вступила в этот извечный приют странников, она с интересом прочла на его стенах заветные надписи. К одной из них даже прилагались рисунки — изображения сидящего Будды и судии мертвых, властителя Царства смерти Эммы. Просветленные лица молящихся окружали улыбающегося Будду, а перед суровым судией-повелителем свирепый демон, пронзая копьем тела кричащих страдальцев, гнал их в раскаленный бурлящий котел. Хорошо постарался неизвестный художник, чтобы добиться столь мрачной убедительности. Надпись под рисунком гласила: «Убереги меня, о Амида [1]

, от искушения! Избави меня от вечных мук!»

Что такое искушение, она знала не понаслышке, только, к счастью, была чужда набожности. К чему тратить время на такие пустяки, на все эти глупые суеверия и предрассудки?

Затаившись, она напряженно ловила звуки. Что это было? Открыли дверь? Ведь сейчас самое опасное время. Нарушит ли по неосторожности тишину тот, кого она ждет, или кто-то из постояльцев встанет помочиться, или самый ревностный из монахов вздумает предаться предрассветной молитве — и все пропало. Но темный двор в сени деревьев хранил безмолвие. Странно, но почему-то не слышно было даже ночных птиц, не шуршали в зарослях лисица или барсук. Не иначе как дождь испортил им всю охоту.

Хотя вот!.. На этот раз она не ошиблась — снова тот же тихий звук, только теперь гораздо ближе — легкое шуршание камешков под ногами. Она затворила дверь, оставив себе лишь узенькую щелочку, и через нее продолжала наблюдать за двором.

В дальнем конце веранды слабо мелькнул свет фонаря, выхватив из черной мглы очертания громоздкой фигуры. Жалобно скрипнула расшатанная ступенька.

Сердце ее бешено заколотилось, и она тихо подала голос:

— Кто там?

В ответ послышалось ворчливое:

— Это я. Открывай быстрее! Она вскочила и распахнула дверь.

Мужчина в монашеском одеянии ввалился через порог, сгибаясь под тяжестью огромной ноши. Она затворила за ним дверь и опустила щеколду. Во тьме его шумное дыхание полностью слилось с храпом спящего. Она нащупала свечу и зажгла ее.

Крохотное мерцающее пламя осветило тесную убогую комнатушку и согбенную фигуру вошедшего. Он скинул с плеч свою громоздкую ношу, и она бухнулась об пол. Устремив невидящий взгляд в пустоту, на полу лежала бездыханная девушка. Кончик вывалившегося языка виднелся из приоткрытого рта, на шее болталась пеньковая веревка.

Мужчина присел на корточки и уткнул лицо в ладони.