Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ)

Перед пастором Джорджем — худощавым лысым адептом Великой Истины — все два десятка окормляемых новичков оказались равны. Ну, с единственной важной дифференциацией: кто послушнее, тот равнее. И желание «просто послушать», но не послушаться пастор всеми силами искоренял в каждом, в ком только мог заподозрить.

Ладно, напомнил себе Кай, я ведь исследователь. Феноменов духовной культуры разных планет — в первую очередь. Это значит — всё же попал по адресу. Пусть терранская колонизация и не столь интересна, как подлинные ксенокультуры, но ведь кто-то же должен сыскать в себе силы её описать. Почему бы не я? И к тому же речения пастора Джорджа как предмет научного анализа — поинтереснее будут, чем просто тупые речения пастора Джорджа. И значение их воистину велико, ведь с чего другого начинается история секты? Ну, на личном-то уровне, запечатлённом в сердцах сектантов.

Так с чего начинается история здешнего адепта? С декларации рая. На неё новичков и ловят. Пастер Джордж объявляет, как сильно всем повезло. И не так уж и важно, поверил ли новичок, или прикинулся столь доверчивым. Кто хоть раз отвечал утвердительно, мнение не поменяет. Ибо следом идёт страшилка о лжепророках и о дьяволе — хозяине лжи. В Новом-то Зеоне уличение в намеренной лжи — штука опасная… Правда, насколько далёко заходят сектанты, Кай покуда не выяснил, но на словах получалось, убить лжепророка или его наёмника — никакое не преступление.

— Кто не верит, кто только прикинулся, тот себе подписал приговор! — возглашает пастор и с могильной суровостью смотрит на всех, кто в кругу. И что делать тому, кто признал уже тезис о рае? Притворяться и далее, пока сам себе не поверит, повторяя старую ложь. Притворяться и слушаться.

Кай прикидываться не стал, а избрал путь уклончивости. Так и сказал:

— Посмотрим, я ответить пока не готов, — с тем прицелом, чтобы и вовсе не отвечать. И, как потом оказалось, избежал крючка.

Правда, не такой уж хитрый приём, чтоб отмазаться раз и навсегда. Пастор Джордж — тот в один момент насторожил гляделки, запоминая, кто норовит соскользнуть. И потом не раз и не два сверлил Кая подозрительным взглядом. И придирчиво проверял на свидетельскую кошерность всё, что случалось Каю произносить. И всё далее убеждался: Кай об идее рая думает что-то такое, что не вполне соответствует местным канонам.

Кризис разразился где-то через неделю. Пастор мог бы его подловить и раньше, да видать, ожидал, когда весь кружок, за исключением Кая, достигнет послушной ему монолитности. Прежде многие колебались, говорили с нетвёрдыми интонациями, отстающих по обучению были склонны жалеть. Но неделя всё изменила.

Дело даже не в том, что проповедями пастора все прониклись и уверовали. Больше, чем интеллектуальные споры, их разделяли трапезы, на которых Кай уединялся для поглощения джерихонской капусты. Но уж тут вариантов у него не было. То, что приносили им, лежало на фирменных тарелках, используемых в технологии Оломэ, да и вид имело соответствующий. Причащение к общей пище их сплотило, причём в строгой отдельности от Кая. Сама собой выстроилась коалиция едоков против «особо брезгливого». Потому-то и гнев, обрушенный пастором на Кая, группа соискателей поддержала с открытым сердцем и чистой душой.

— Что нам надо сделать, когда наш несчастный брат столь опасно для всех заблуждается? Брат Уот!

— Его надо… убить? — предположил Уот очень по-братски.

— Нет, — поморщился пастор Джордж, — убить, это слишком просто. Не наши методы. Брат Оливер!

— Может, избить? Ну, чтобы не повадно. Чтобы к выздоровлению…

— Это путь. Но грубый, ветхозаветный. В нём не так-то много искренней любви к брату. А что скажет брат Чарлз?

— Не убить и не избивать. Но ведь как-то наказать надо! Может… исправительные работы? На благо Зеона, да?

— Молодец, брат Чарлз. Твоя мысль глубока и практична! Сам Создатель велит поступать с отступниками по невежеству тем же способом, который назвал ты. Все давайте возрадуемся с братом Чарлзом! — рявкнул погромче учитель, подавая пример нужной радости. — Но и помолимся, чтобы заблудший брат Майк поскорее прозрел. Он отправится на заготовку грибов сроком на месяц. Это сильное испытание, да укрепит Господь его разум. Потому помолимся, чтобы заблудший брат Майк после наказания к нам вернулся. И о том помолимся, чтобы, вернувшись к нам, наш несчастный брат оставил свои заблуждения, аллилуйя, чтобы раскрыл своё сердце великой радости, аллилуйя, чтобы больше не произносил речи еретические, ибо новый срок наказания, аллилуйя, будет уже месяца на три!