Адские хроники. Каинова печать

Ши’Алуэлу стало очевидно, что открытое издевательство супруги излишне остро подчеркнуло нарушенное им равновесие. Он действительно повёл себя нелепо из-за задетой гордости. Ребёнок был всего лишь не нужен, являлся досадным напоминанием о прошлых неприятных событиях и… никак не заслуживал столь яркой реакции с его стороны. Не так уж и страшно, что в будущем в его доме станет на одного слугу больше. Достоинство самого герцога от этого не пошатнётся, да и, скорее всего, супруге очень скоро наскучит такое материнство. Немного равнодушия с его стороны, и она сама поступит так, как следует поступить прямо сейчас.

Однако, несмотря на логику, зубы всех трёх голов Ши’Алуэла всё равно непроизвольно заскрипели, прежде чем он продолжил разговор в более привычной ему рассудительной манере:

– Я не смею мешать вам сохранять подле себя подобное пятно вашей репутации. Это только ваше право, моя дорогая. И надеюсь, что, будучи моей женой, вы по-прежнему предпочтёте оставаться в моих владениях полноценной хозяйкой.

Он в ледяном спокойствии подошёл ближе и галантно поцеловал руку демонессе. Графиня снисходительно улыбнулась.

– Мой драгоценный супруг, ваша учтивая речь говорит о том, что должно последовать и некое возражение.

– Несомненно. Я определённо перешёл границы в разговоре и признаю это. И всё же вам стоит проявить благоразумность и согласиться, что с вашей стороны произошло тоже самое, – Ши’Алуэл сделал мимолётную паузу и потребовал холодным голосом, не терпящим никаких возражений. – Измените имя.

– Вы правы. И поэтому я поступлю в соответствии с вашей волей.

Хитрые искорки в глазах намекали, что никакого подлинного сожаления молодая жена не испытывает. Скорее, она даже задумала нечто. И подобное впечатление вынудило герцога дополнить сказанное:

– В соответствии с моей волей и пожеланием.

– И чего бы вы хотели?

– Если вы намерены использовать имя, достойное Высшего демона, то пусть оно будет Берит и никакое иное, – невинно произнёс он.

Едва успокоившаяся собеседница резко изменилась в лице:

– Имя моего отца?!

– Моя дорогая, я всего лишь следую за ходом ваших мыслей! – в притворном возмущении воскликнул Ши’Алуэл.

– Это неприемлемо.

Он холодно улыбнулся.

– Тогда, раз вы всё-таки сумели прийти к выводу об этом, то легко воспримете иное предложение – в противном случае используйте низшие имена, ни единой руной не связанные с нашими благородными предками! Я буду согласен на любое.

Ненадолго в комнате воцарилась тишина.

– С моей стороны прозвучало согласие изменить имя, и я сделаю это. Исполнив, все ваши пожелания.

– В таком случае, я удовлетворён.

Герцог поклонился, намереваясь покинуть общество крайне раздражающей его супруги. Осведомляться об избранном ею новом имени он не собирался. Ему мгновенно не стало никакого дела до новорождённого. Его владения были весьма обширны, чтобы в будущем с лёгкостью избегать встреч с этой мерзкой ошибкой природы. Быть может, гадкому существу вообще не суждено дожить до взросления? Тело демонёнка выглядело хилым, а способности не виделись Его высочайшему всевластию хоть сколько-нибудь серьёзными.

Однако, увы, судьба не стала так благосклонна к нему, как бы ему хотелось. Скорее наоборот. Всего днём позже Ши’Алуэл снова едва не задохнулся от ярости, узнав от разгневанного тестя о проделке своенравной жены.

Она назвала отродье Ал’Беритом.

Пожалуй, это обстоятельство могло довести семейный конфликт до печального итога. Недовольство дерзким поступком бессовестной графини её родня выразила не менее сурово, нежели он сам. Помимо этого, для самого герцога после рождения бастарда некогда рациональный союз основательно утратил логическую подоплёку. Ши’Алуэл вознамерился любыми путями если не избавиться от супруги, то хотя бы получить беспрекословную власть над ней. И он действовал в избранном им направлении самым жёстким образом все те сорок два дня, покуда не стало известно о новой беременности жены. Она любила подносить ему сюрпризы. Но на этот раз ребёнок был его, и ему пришлось проявить временное смирение. При этом месяцы до родов он бдительно наблюдал за своей избранницей. Холодно оценивал каждый её шаг, поступок, слово. И, в конце концов удовлетворённо принимая дочь на руки, решил проявить снисходительную благосклонность. К этому моменту демонесса, ярко познавшая вкус того, что муж при желании может с ней сотворить, значительно смягчила свой нрав, хотя и обозначила пределы его влияния на неё.