Адский огонь

— Сегодня закончил. Это помогло мне отвлечься. Хочешь попробовать?

— Спрашиваешь! — Рина села, раскинула руки на спинке и привела качели в движение. — Это замечательно, это потрясающе! Ты сразу снял еще десять фунтов стресса с моих плеч, Бо! — Она протянула руку. — Ты мой милый.

Он сел рядом с ней.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Супер! — Рина опустила голову ему на плечо. — Это сказка. Мой собственный дом, мой собственный двор, теплая июньская ночь. И жутко сексуальный парень сидит рядом со мной на качелях, сделанных его собственными руками. Все, что случилось вчера ночью, кажется каким-то нереальным.

— Наверно, нам обоим надо было от этого отвлечься на несколько часов.

— И ты провел эти часы, делая для меня качели.

— Когда тебе нравится то, что ты делаешь, это не работа.

— Знаю, — кивнула Рина. — Это удовольствие.

— Верно. И, черт побери, похоже, завтра у меня будет новый грузовик. — Его пальцы играли ее волосами. — Твоя мама поедет со мной. Ее брат — представитель фирмы «Додж».

— Хочешь совет? Предоставь действовать ей. — Какие-то из посаженных ею цветов сильно и сладко благоухали ванилью. — Она обгложет цену дяди Сэла до кости. Оттащи ее назад, когда увидишь слезы в его глазах, но не раньше.

— Есть!

— Ты принял потерю с удивительным самообладанием.

— А что же еще мне остается делать?

— Много чего. Ты мог бы закатить скандал, пробить кулаком стену…

— Так потом пришлось бы снова ее заделывать.

Рина весело рассмеялась.

— Ты умеешь владеть собой, Боуэн. Я знаю, что в душе ты огорчен, потрясен, взбешен, но виду не подаешь. Ты не спросил меня, есть ли что-то новое по делу.

— Я решил, что ты сама мне скажешь.

— Обязательно скажу. Сначала мне надо поговорить кое с кем еще, но потом я расскажу тебе все, что смогу. Ты облегчаешь мне жизнь.

— У нас же с тобой роман. А с какой стати я должен усложнять тебе жизнь?

На минуту Рина прижалась лицом к его плечу, вдыхая, впитывая всем телом его волнующее присутствие. Ей стало даже немного страшно: как сильно она его полюбила, как быстро эта любовь угнездилась в ее сердце и захватила все ее существо. Вот и сейчас она чувствовала, как любовь пульсирует в кончиках ее пальцев.

— Судьба, — прошептала она, и ее губы скользнули по его подбородку. — Я думаю, ты моя судьба, Бо. Иначе быть не может.

Повернувшись на качелях, Рина приподнялась и оседлала его, обвила руками его шею.

— Меня это даже немного пугает, — призналась она. — Совсем чуть-чуть. Придает приятную остроту нежному и сладкому чувству. У меня такое ощущение, будто я ждала… — Рина запрокинула голову назад и взглянула на чистый серп луны и россыпь звезд на небе. — Но не так, как ждешь, допустим, автобуса, — продолжала она, снова взглянув ему в лицо. — Не так, как ждешь, что вот автобус придет и отвезет тебя, куда тебе нужно ехать. Нет, мне казалось, будто я сама за рулем, знаю, куда еду, делаю, что хочу. А потом я будто бы подумала: эй, а почему бы не свернуть на эту дорогу? Мне хотелось бы по ней поехать. И тут появился ты.

Бо наклонился и поцеловал ее в ложбинку на шее.

— Я голосовал на дороге?

— Я думаю, ты шел вдоль дороги, и ты тоже знал, куда идешь. Мы решили ехать вместе, сменяя друг друга за рулем. — Рина обхватила ладонями его лицо. — Всего этого не случилось бы, если бы ты увидел только девушку в розовой кофточке, когда увидел меня на другом конце комнаты на той вечеринке.

— Я до сих пор ее вижу, ту девушку. И я вижу, какой она стала. Я с ума схожу по той, какой она стала теперь.

Не отрывая ладоней от его лица, Рина поцеловала его в губы. Поцелуй был глубокий, горячий и влажный.

— Ты сделал пиццу, — мечтательно прошептала она.

— И она оказалась вкусной, несмотря на все шуточки Брэда про несварение и отравление.

— Ты сделал пиццу, — повторила Рина, покрывая поцелуями его виски, щеки, губы и горло. — И ты сделал мне качели. — Она зажала его нижнюю губу зубами, потянула, потом скользнула языком ему в рот, вложив всю себя в этот долгий поцелуй. — Я как раз собираюсь выразить мою искреннюю благодарность.

— А я как раз готов ее принять. — Его голос стал хриплым, руки нетерпеливо скользили по ее телу. — Пойдем в дом.

— М-м-м… нет. Я хочу посмотреть, хорошо ли сколочены эти качели. — Рина стянула с него рубашку через голову и бросила за спину.

— Рина, мы не можем…

Ее губы замерли, руки скользнули между ними и расстегнули пуговицу его джинсов.

— А вот и можем.

Рина укусила его за плечо и одновременно потянула вниз «молнию» джинсов. Чувствуя, как он напрягся, она ухватилась одной рукой за спинку качелей, чтобы не дать ему подняться вместе с ней. Ее глаза возбужденно горели в темноте.

— Успокойся, здесь никого, кроме нас, нет. — Она легонько укусила его за подбородок, упиваясь его вкусом, пока ее губы блуждали по его лицу. — Мы — весь мир. Давай качаться, — прошептала она, подтягивая его руки к своей груди. — Держи меня. Трогай меня.