Адвокат Доминанта

День не задался с самого утра. И даже, когда Ева ушла, а я кинулся вслед за ней, желая остановить, но… я просто проводил ее хмурым взглядом, по которому она явно ничего не поняла, кроме того, что хотела сама. Не сказав ни слова, Калашникова села в такси, лишь на миг замерла, крепко сжимая ладонью заднюю дверцу машины. Глаза в глаза, связь между нами искрила под самым мощным напряжением. И чуть-чуть, я бы рванул к ней, но меня что-то останавливало. Улица уже была полна людьми, а мои соседи с удивлением наблюдали за картинкой, представшей перед их глазами. Впервые, я не провожал девушку, которая льнула ко мне и висла на шее. Теперь все иначе, и, кажется, их это очень шокировало. Я молчал. Просто развернулся и захлопнул за собой двери, а Ева… она обманчиво спокойно села, захлопывая дверь.

Глубоко вдохнув полной грудью, уставился в экран компьютера, на котором были бесчисленные дорожки цифр. Уже перед глазами все плыло, и мне дико хотелось послать все к чертям. Как вдруг вспомнил, что получил сообщение от Вольного. Эдуард по пустякам не станет писать, да и тревожить звонками тоже.

Быстро набираю в контактах его номер. И уже через два гудка Эд хрипит в трубку, судя по всему, потягивая виски.

— Здорово, — улыбка касается уголков моих губ. Я уставился в одну точку в пространстве, преимущественно наблюдая за пылинкой, витающей в воздухе в границах солнечного луча.

— Не прошло и года, — ворчит.

— Да, тут у меня некоторые проблемы возникли, не мог ответить сразу, — встаю, и свою свободную руку прячу в карман брюк. Кабинет просторный, но мне в нем слишком душно.

— Ага, я уже наслышан, — так легко отвечает, словно для него эта новость была старой, как прошлый век. — И, собственно, чего я писал тебе, Калашникова собирается ко мне на свиданку.

— Да? — я удивленно переспросил, напарываясь на смешок Вольного. Прочистив горло, продолжил, стараясь не придавать сильно значение тому, что могло бы спровоцировать на слухи. — Когда?

— Пока точную дату не обозначила, но просила аудиенции. Лев, я одного понять не могу, это та самая кукла, по которой ты уже битый год сохнешь? — издевательски замечает, задавая мне вопрос. Я зарычал, едва сдерживаясь от потока лестных ругательств. Вольный прекрасно знает, что Калашникова никакая не кукла. Ева настоящий профессионал своего дела, и если взялась за что-то, то добьется правды любимыми методами и способами. Я ухмыльнулся, ощутив прилив гордости за девушку, что украла мое спокойствие очень давно.

— Эдуард, — зло обронил, намекая на границы дозволенного.

— Ой, не разводи соплей, Алесандров. Хватит мне тут пока одного, — я прямо-таки вижу, как Вольный отмахнулся от меня, фыркая себе под нос. — Бабы-бабы… достали меня ваши бабы, — ворчит.

— Так в чем проблема, друг, у тебя клуб и там их полно, — давлю на больное, зная, что Вольный после смерти своей жены никого к себе не подпускает. Трудная история вышла, и тем не менее, он никогда не делился тем, что произошло. Да и у меня нет привычки задавать вопросы там, где я никогда не получу ответы.

— Полно, чего уж скромничать, — спокойно замечает, наверняка облизываясь, как кот, только что поевший сливок из миски. — Приходи, я подберу тебе пару для игрулек. Какую комнату забронировать для тебя? Есть медкабинет, есть наездница… На любой твой вкус, друг.

— Не могу, Эд, — отвечаю, а сам подошел к окну и наблюдаю за суетой машин и людей.

— Так, значит, Жанку грохнули, — наконец, он первый заговорил. Вольный тактичен, понимая, что тема опасная. И это далеко не вопрос, а констатация факта.

— Да, — тихо говорю, подтверждая. — Не знаю, кому я дорогу перешел, но явно, что кто-то из своих.

Вольный молчит, и скорее всего перебирает в мыслях общих знакомых. Минутная пауза слишком нервирует, но я не отключаюсь.

— А Ветров?

— А он при чем?

— Не знаю, но я о нем почему-то сейчас подумал, в виду того, что его баба твой кумир и теперь адвокат, — Вольный говорит все прямым текстом, не увиливая от правды. — И, кстати, утренние газетенки я уже тоже видел, — замечает исподтишка, сдерживая свой хохот. — Молодец, Лев. Мужик.

— Иди к черту, — выругался, цыкая на него. мне далеко не до шуток. Тем более, что перед Евой я все же испытываю вину.

— Не сердись, друг, — Эд вмиг обрел серьезность в голосе. Его хриплый тон, наполненный скрытой болью, оглушал слух. — Но по тому, что сейчас происходит, мои подозрения пали на Кирилла.

— Да у него кишка тонка, — разозлившись, резко ответил. — Он трусливый садист, не более.

— Тонка или нет, но держать ухо в остро все-таки стоит, — учтиво замечает Вольный, наученный в таких делах. — И к Еве присмотрись, друг. Она явно испытывает стресс. Хотя по ней и не скажешь, — сразу добавляет Эдуард.

— Я это чувствую тоже, но…, — долбанув по стеклопакету, я лбом прислонился к стеклу и закрыл глаза.

— Никаких «но», Лев. Или пан, или пропал. Хватит бегать. Вы уже далеко не подростки. Взрослые, осознанные люди не бегают от настоящих чувств, — Эдуард не дает советов, но прямо намекает на их суть.