Адвокат и его женщины

– Мне хотелось бы еще раз посоветоваться с вами! – взмолилась она.

– Я не повторяю дважды…

Глава 34

Ренат заказал обед в кафе и попросил, чтобы еду привезли в офис в Кузьминках. Уплетая за обе щеки куриные котлеты с грибами, он присматривался к Ларисе. Та выглядела рассеянной и вяло ковыряла вилкой картофельное пюре. В просторной кухне-гостиной пахло сладковато-фруктовым дымом.

– Ты курил кальян? – поморщилась она.

– Держу пари, ты тоже не против покурить.

– И выпить…

– Ого! Вижу, день удался! По-моему, наше дельце попахивает грандиозной аферой. Что ты узнала в салонах магии?

– Угадай, кто консультировал Веру Нечаеву?

– Вернер, что ли? Меня это не удивляет. И что же он сказал?

– Хозяйка «Баланше» подслушивала его разговоры с клиентами, и он это заметил. К сожалению. Поэтому, самое важное Магистр сообщил Вере на ухо.

– Ах, он уже Магистр!

– Там, где появляется Вернер, жди фокусов. С какой стати ему приспичило консультировать в обычном салоне?

– Чтобы мы с ним пересеклись, – заключил Ренат. – Сто пудов. Он знал, что мы выйдем на этот… как его…

– «Баланше», – подсказала Лариса. – Существуют карты мадам Баланше, отсюда и название салона. Примитивизм, который никогда не привлекал Вернера.

– Значит, у него есть какой-то интерес к Вере Нечаевой. Ты не смогла там, на месте, подключиться к их разговору?

– Пыталась. Кое-что проясняется, но остались белые пятна.

– В смысле? – Ренат перестал жевать и налил ей красного вина в бокал.

– Боюсь, Магистр поведал Вере далеко не все…

– Это в его манере, водить людей за нос. Попробуй вино, я купил его в том же магазине, что и табак для кальяна. По-моему, неплохое.

Ренат отпил из своего бокала и одобрительно кивнул. Лариса сделала пару глотков и пожала плечами.

– Не понравилось?

– Я никак не подберу ключик к тому, что предназначалось для ушей Веры, – призналась она. – Крутится в голове всякая муть. Гуру любит напустить туману и завуалировать главное. Надо еще уметь пробиться сквозь «ментальный мусор».

Пока Ренат утолял голод, Лариса отложила вилку и решила помедитировать. На память неожиданно пришли саркофаги из парка в Турции.

– Гробница! – осенило ее. – Вот и ключ к тайне!

– О, нет. Не говори мне, что эта история тянется с античных времен, – вздохнул Ренат, вытирая губы салфеткой. – Я не вынесу.

– Есть еще цифры: 18… и 98. Восемнадцатый век?

– Может, 1898 год? Конец девятнадцатого? – предположил он. – Это вселяет оптимизм…

Он продолжал говорить, но Лариса его не слышала. Перед ней будто бы открылось окно в прошлое, и она… оказалась в кабинете какого-то должностного лица. Тяжеловесная мебель красного дерева, свечи в бронзовых канделябрах, плюшевые портьеры…

* * *

Москва, 1898 год

– Она оставила странное завещание, молодой человек, – заявил белый как лунь нотариус. На его крючковатом носу сидело пенсне в золотой оправе, за которым прятались тусклые глаза. – Не знаю, кто ее надоумил. Должно быть, сам дьявол.

– Что в этом завещании? Тетушка была богата, но перед смертью распродала все свое имущество.

Нотариус степенно кивнул. Сидящий перед ним юноша имел бы законное право на наследство, если бы не последняя воля покойной.

– Я ее единственный племянник…

– Мне об этом известно.

– Вы обязаны огласить завещание!

– Для этого я и позвал вас, – нахмурился нотариус. – Наберитесь терпения.

Ему приходилось видеть, как обойденные милостью усопшего родственники рыдали и проклинали тех, кому повезло больше, а счастливчики радовались и торжествовали. В данном случае молодому человеку злиться не на кого, как и не перед кем торжествовать.

Щеголеватый юноша, одетый по последней моде, покорно склонил голову со словами:

– Жаль тетушку. Преставилась в самом расцвете сил. Ей бы замуж выйти, детишек нарожать…

– Красивая была женщина, – подтвердил нотариус. – И умница каких поискать. Но ее завещание меня, признаться, удивило.

– Что ж она, на благотворительность все отписала? Это не в ее духе.

– Вы верно заметили, молодой человек. На благотворительность сие мало походит. Впрочем, приступим к делу. Итак… – старик выпрямился, поправил пенсне и сообщил, – Анфиса Матвеевна, царствие ей небесное… завещала все, чем владела при жизни тому, кто… м-гм… проведет в ее склепе одиннадцать дней и ночей. Вот-с, извольте… можете убедиться.

Бумага в руке нотариуса дрожала на весу. Племянник не поверил своим ушам. Он привстал и в замешательстве уставился на документ.

– Простите… не понял…

– Я повторю. Кто проведет в склепе покойной ровно одиннадцать суток, тот и получит наследство.

– Почерк тетушкин… – пробормотал юноша. – И подпись ее… Не может быть!

– Вы подозреваете, что документ поддельный? – изумился нотариус. – Это исключено, уверяю вас. Анфиса Матвеевна составила сию бумагу в моем присутствии и при свидетелях! Так что я гарантирую…

– В чем же заключается само наследство? Имения тетушки проданы… сахарный завод, лесные угодья, земля… все пошло с молотка! Я думал, она разорена.