Адвокат Империи 5

— Верно. И да. Я абсолютно серьёзен. Не знаю, по какой причине у него пробудилась эта сила, но его связь оказалась сильнее, чем у кого бы то ни было в истории его рода. Он может не просто управлять пламенем. Оно для него как воздух. Буквально продолжение его воли. И его нельзя просто так убить. Если не ошибаюсь, то дыра в груди от пули — это самое смешное, через что ему пришлось пройти за последние двадцать лет. Думаешь, что ты первый, кто смог добраться до Браницкого? Мне порой кажется, что больше половины успешных покушений на него стали такими успешными только потому, что он сам позволил им случиться.

— Да кто в здравом уме будет позволять убивать себя… хотя забудь. Можешь не отвечать. Что я, забыл, что ли, о ком мы говорим?

— Вижу, что ты и сам уже понял, — усмехнулся Князь. — Безумным графом его не просто так за глаза называют.

Я пару минут посидел в раздумьях.

— Ладно. Чёрт с ним. Я сюда не за этим пришёл. Мне нужны ответы…

— Они зависят от вопросов, Александр.

— Опять твои идиотские игры…

— Только благодаря им я всё ещё жив…

— Ты жив, потому, что мы с Марией вытащили твою задницу, а не…

Я вдруг замолчал, ощутив идущий от него поток эмоций.

— В чём дело? — насторожился я.

— Ни в чём, — моментально отозвался он, но я не поверил.

— Так, вот давай ты будешь эту сказочку кому-нибудь другому рассказывать, а?

— Александр, я не просил меня спасать, — отрезал он. — То, что вы пришли туда, — это была глупейшая вещь из возможных. Но даже это было не так тупо, как принести туда эту флешку!

— Мы тебя вытащили, — произнес я. — Или забыл уже?

К моему удивлению, Князь расхохотался, но почти сразу же закашлялся, схватившись рукой за рёбра.

— Да вы это сделали только потому, что он позволил нам уйти. Неужели ты думаешь, что причина в чём-то другом? Очнись, Александр. Если бы он захотел, то мы даже до лифта не дошли бы.

Ну, это еще вопрос. В тот момент, когда вся эта кодла направила на нас оружие, я уже готов был приказать им всем пристрелить Браницкого. Теперь понятно, что, скорее всего, это не сработало бы. Но кто знает? Вдруг всё же существует критическая доза свинца для его организма?

— И всё равно, ты не имеешь права винить Марию…

— Да не виню я её! — рявкнул он в ответ. — Она сделала то, чего не должна была делать. И в этом виноват я! И только я! Я допустил, чтобы она стала слишком близка. Чтобы появились эти поганые эмоции. Чтобы она…

Он говорил и говорил. Слова срывались с его губ, становясь всё более резкими и злыми. Не на Марию. Я хорошо это чувствовал. Он винил в этом себя одного.

— Она должна была забрать то, что я ей сказал, и уехать из города. Всё. Точка, — наконец выдохнул он с таким видом, будто выплеснутые эмоции оставили его без сил. — Не лезть на рожон и спасать меня. Просто уехать! Такой был приказ! А вместо этого она глупо рискнула не только информацией, но собственной жизнью! Поставила себя под удар!

Я вот сидел, слушал его. И думал. С одной стороны, конечно, хотелось просто встать и дать ему по морде. Наорать на него за тупость. Мы ради него жизнью рисковали, а я теперь сижу и выслушиваю всё это.

Наверное, не будь у меня своего дара, знай я его чуть хуже и не умей разбираться в людях, так бы и сделал. Но — истерики это не мой конёк.

Тем более, что я знал правду.

Винил он не меня или Марию. Нет. Винил он в первую очередь себя самого. За то, что поставил её в такое положение. За то, что Мария рискнула жизнью. Из-за него. Мысленно поставил себя на его место. Хотел бы я, чтобы, например, Ксюша так поступила, чтобы спасти меня?

Очень быстро пришёл к выводу, что нет. Не хочу.

И именно это сейчас сжирало Князя изнутри.

Ещё никогда я не видел его таким… уязвимым. Ни разу за всю свою жизнь. Наверно, так и выглядит человек, едва не потерявший нечто для него очень дорогое.

— Почему убили Разумовских? Почему Браницкий говорил о каких-то сделках?

— Прости, Александр, но я не могу сказать тебе, — покачал он головой.

— Так. Князь, я уже устал слушать подобное дерьмо…

— Дело не в том, что я не хочу тебе это рассказать. Наверное, стоило бы и раньше это сделать, но я просто не могу. Я собирался рассказать то, что возможно, но Мария сама уже это сделала.

— Ты хотя бы можешь объяснить почему?

По злому лицу видел, как его бесит сама мысль.

— Скажем так. Я заключил договор с твоим отцом.

— Ну, думаю, что ему все уже безразлично…

— Нет, — покачал он головой. — Нет, Александр. Не в этом случае. Мы заключили сделку. Точнее, он заставил меня её заключить.

— Сделку?

Он будто попытался что-то сказать, затем вздохнул, прикрыл глаза и выругался.

— Прости, но не могу.

— Это как-то связано с моим…

— Да.

— Кто ещё может знать?

— Есть люди. Лазаревы. Распутины. Тот же Браницкий…

— Он сказал, что не знает, — выдал я, вспомнив наш вчерашний разговор с ним.

— Значит, не знает, — согласился со мной Князь.

— И что? Мне вот так просто ему поверить? — спросил я, и Князь тихо рассмеялся.

— Поверь мне, Александр. Константин может творить любую дичь, но он никогда не будет врать. Не скажет и прямо об этом заявит, но врать в лицо… нет, это не его стиль.