Адвокат под гипнозом

После того когда она узнала, что не приходится дочерью Деду Морозу, ее не постигло жестокое разочарование. Ее отец был серьезным ученым, и этим следовало гордиться. Известный в широких научных кругах профессор Каменев, несмотря на все свои регалии, в жизни оставался существом мягким и податливым, эдаким большим ребенком, за которым требовался особый уход. Он постоянно терял шапки и перчатки, а если Наина не ставила перед его носом тарелку ароматного борща, довольствовался хлебом, таская куски тайком, словно первоклассник, и посыпая их крупной солью. Он никогда не помнил дни рождения домочадцев, да, откровенно говоря, постоянно путался и в собственном возрасте. Получив подарок к какому-либо торжеству, он долго разглядывал его, не понимая, что следует с ним делать.

Однажды Наина, пытаясь приобщить мужа к воспитательному процессу дочери, отправила его на родительское собрание в школу, написав на бумажке номер кабинета. Профессор честно просидел положенные два часа, прежде чем выяснилось, что родительское собрание класса, где училась Кристина, проходило в актовом зале. В решении задач по физике и математике от него тоже не было никакого проку. Он сразу же выдавал ответ, минуя, как компьютер, все промежуточные операции. Игнорируя недовольную мину дочери, он повторял: «Это же элементарно!» и удалялся в свой кабинет.

Кристина не обижалась на невнимательность отца. Напротив, она мечтала, что, когда вырастет, станет его помощницей. Но не такой, как мама. Наина была для профессора кем-то вроде няньки. Она заботилась о том, чтобы муж был сыт, обут и одет, но абсолютно ничего не понимала в его опытах. Девочка же грезила, как они вместе начнут появляться на научных симпозиумах, где отец ее представит своим коллегам ученым, говоря: «Это моя дочь!» В его голосе будет звучать гордость, а когда она поднимется на трибуну делать доклад, он, конечно же, будет сидеть в первом ряду и поддерживать ее своим присутствием и доброй улыбкой.

Однако ее ожидания были далеки от реальности. Заходя в кабинет, она видела его изумленный взгляд и слышала неизменное: «Ступай, детка! Мне еще нужно поработать». По физике у нее была твердая тройка, что безмерно удивляло ее учителей. «М-да! – услышала она однажды реплику одного из них, обсуждающего успехи профессорской дочери в учительской. – Правду говорят, природа на детях отдыхает». Ей было обидно, но вдвойне обидней было осознание того, что отцу нет до этого никакого дела.

Каменев не заметил того, как его девочка подросла и из долговязого подростка превратилась в миловидную девушку, на которую стали обращать внимание молодые люди. Пожалуй, Кристину трудно назвать красавицей в классическом понимании этого слова, но в ее глазах был свет, а в походке легкость. Белокурые волосы непослушными локонами падали на плечи, а фигурка казалась такой воздушной, что она без труда могла станцевать даже на барабане.

В один из жарких майских дней она со школьным другом сидела в гостиной, беззаботно болтая о каких-то пустяках, когда на пороге появился профессор Каменев. Вопреки обыкновению, он не прошел сразу же в свой кабинет, адресуя домашним торопливое приветствие, а встал посередине комнаты, пристально глядя на дочь. Казалось, он видит ее после долгой разлуки.

– Значит, выросла, – то ли спросил, то ли констатировал он.

Кристина почувствовала себя неловко и на всякий случай поправила лямки легкомысленной майки, в которую была одета.

– Сколько лет? – продолжил он, экзаменуя ее строгим взглядом.

– Э… семнадцать, папа, – проговорила она с запинкой, едва не забыв на самом деле, сколько ей лет.

Вопросы были такими неожиданными, что даже Наина застряла на пороге с кухонным полотенцем в руках.

«Сейчас он предложит мне поехать с ним на конференцию или познакомит со своими коллегами. А может, даст мне работу на своей кафедре?» – фантазировала девушка.

Но профессор перевел тяжелый взгляд на ее приятеля, который съежился так, что стал похож на воробья. После недолгой паузы ученый изрек: «В твои годы я думал об университете» и растворился в полумраке кабинета, оставив присутствующих с неясным чувством какой-то вины.

Кристина поступила на филологический факультет. Узнав об этом, Каменев вопросительно взглянул на Наину. «Девочка будет изучать там язык, – пояснила жена. – Ну, литература. Стихи». – «А-а, стихи», – глубокомысленно произнес он. Девушка могла поклясться, что профессор не помнил на память ни одного стихотворения…

Наина ушла от них неожиданно, растворившись в бесконечном коридоре вечности, в один из погожих весенних дней. Старый профессор осознал потерю не сразу. До этого он и не подозревал, что все вокруг него держится на хрупких плечах жены. Теперь, когда ее не стало, рухнул привычный и такой уютный мир, в котором он существовал, как в скорлупе. Жизнь требовала от него решений, а он к этому оказался не готов.