Адвокат под гипнозом

– Это была всего лишь маленькая студенческая шалость! Дело уже быльем поросло. Так говорили, хотя, конечно, все было приукрашено. Никто ее не насиловал…

– Но вас выгнали из института! – торжествующе напомнила Лиза.

– Было такое. Ее папаша оказался жутким скандалистом…

– Значит, Агент был прав! – вырвалось у нее. Надо же, то, что она воспринимала, как бред сумасшедшего, оказалось истинной правдой!

Лещинский тоже почувствовал, что его клиент дал маху.

– Давайте оставим всю эту историю, – сказал он. – Она все равно нас ни к чему не приведет. Положим, вы правы, и девушка действительно пострадала. Но вы же знаете закон, дорогуша! Все сроки давности давно истекли. Кто будет ворошить старое? Да и какое отношение все это имеет к вашему делу? Неужели вы станете утверждать, что вашу клиентку тоже изнасиловал доктор?

– Я ее пальцем не трогал! – испугался Левицкий.

– Помолчите…

– Конечно, мы не будем предъявлять вам обвинение в изнасиловании, – произнесла Лиза, вернув себе самообладание. – Но этот случай бросает пятно на репутацию доктора. Он нечестен. Он способен на преступление.

– Бросьте! Суд не будет рассматривать это как доказательство.

– Но человек, который преступил закон однажды, может повторить это в любой момент! Я утверждаю, что доктор Левицкий умышленно травил мою клиентку.

– Вы говорите не как профессионал!

– Профессионализм – это ваш удел, – насмешливо заявила Лиза. – Куда уж нам, бедным дилетантам…

– Я так понял, мы не нашли взаимопонимания, – выпрямился адвокат Лещинский.

– Просто у нас разные цели. Позвольте мне делать мое дело.

– Только не пожалейте об этом, дорогуша. Я уже запомнил вашу фамилию…

Глава 22

Левицкий устало опустился в кресло. День выдался тяжелым, суетным. Он отпустил Марину, отменил все назначенные встречи и, наконец, остался один в сумрачной тиши офиса. Он сидел на месте, которое обычно занимали его пациенты во время сеанса, и тщетно пытался расслабиться. Доктор знал десятки методик, позволяющих снять напряжение, переключиться с решения проблем на отдых и релаксацию. Но кто поможет самому психотерапевту? Ответ был очевиден: другой психотерапевт. Но Игорь Левицкий слишком трепетно относился к своему внутреннему миру и не позволил бы никому нарушать границы собственного «я», поэтому воспользовался способом древним и проверенным – плеснул в бокал немного коньяка, ослабил узел галстука и откинул голову на спинку кресла. Сидя в бархатной тишине, он почти осязаемо ощущал, как накатывают на него волны воспоминаний. Он не зажигал свет. Призраки прошлого предпочитают жить в темноте…

Мало кто из его знакомых знал, что известный психотерапевт Левицкий имел еще и «девичью» фамилию – Левашов, которую получил в наследство от родителей и бездумно утратил в пору буйной молодости по причине опрометчивого поступка, едва не стоившего ему карьеры…

Он родился в обычной семье. Отец – водитель, мать – секретарь на заводе. Они жили не лучше и не хуже многих. Однокомнатная квартира с обычной для того времени обстановкой, небольшой участок земли за городом, щи – по будням, котлеты на обед – по воскресеньям. Правда, у них была возможность изредка прокатиться на служебной «Волге», но маленький Игорь уже с детства усвоил, что машина чужая и ездит на ней директор, который распоряжается всем: рабочими на заводе, своим собственным временем и временем его отца. Тот был, в общем-то, неплохой мужик, от которого мальчику перепадали всякого рода полезности: новогодние подарки, поношенные, но добротные вещи его сына, блок импортной жвачки или апельсин. Родители всякий раз умилялись и униженно благодарили дарителя, пихая мальчика в бок: «Скажи дяденьке спасибо!» Маленький Игорь только удивлялся. Ему абсолютно не нравилось носить чужие штаны, да и на апельсины с конфетами у него была аллергия. «Бери, бери, – шипели родители. – Дареному коню…»

Так, еще в детстве мальчик ощутил магию превосходства одних людей над другими. Нет, он вовсе не хотел стать тогда директором, заниматься скучнейшей работой, ходить в строгом костюме и галстуке и страдать от ожирения и одышки. Его привлекало нечто другое – власть, которую дало бы ему высокое служебное положение, да зависимость от него других людей. Кем он хотел тогда стать? Да бог его знает… Этот вопрос оставался открытым до тех пор, пока в возрасте восьми лет мальчик не попал на одно из цирковых представлений. Признаться, он терпеть не мог цирк и вынужден был пойти туда только по той причине, что у директора заболел сын, и билеты с барского плеча были переданы его отцу. «Бесплатно же!» – говорила мать, поправляя воротничок отглаженной рубашки.