Адвокат. Судья. Вор

– Рассказать… Понимаешь, долго очень рассказывать придется… Я… Пять дней назад я договорился о встрече с одним своим другом. Мне нужен был его совет, возможно, не только совет, но и реальная помощь… Сегодня… точнее, уже вчера… я приехал на место встречи… И немного опоздал – знакомого встретил в том дворе, где машину парковал… А когда пришел туда, где мы встретиться договорились, там… там уже мой приятель лежал… Убитый… Зарезанный…

Поспелова охнула и поднесла руку ко рту, даже в темноте было видно, как расширились ее глаза. Обнорский невидяще смотрел в потолок и продолжал говорить:

– Он еще теплый был… Я выскочил на улицу – милицию вызывать… Только в будку заскочил – она тут как тут, родимая… Только не гэзэшники районные, не опера из отделения… а два фургона спецгруппы ОМОН под руководством офицера ОРБ… Они как будто знали… Ну а потом я побежал… И в конце концов прибежал к тебе… Вот и все.

Лида помотала головой, приходя в себя от услышанного. Но она ведь была все-таки не просто женщиной, а следователем прокуратуры, поэтому сконцентрироваться ей удалось довольно быстро… Она взяла из пачки, лежавшей у кровати, новую сигарету и спросила:

– Почему ты решил, что я в курсе?

Изменение интонации не ускользнуло от Андрея, он скосил на Лиду глаз и после паузы ответил вопросом на вопрос:

– Лида… Тогда на допросе – почему ты меня об отношениях с Женькой Кондрашовым спрашивала? Кто тебе вообще подсказал о нем спросить? Откуда информация? Ты можешь рассказать?

В подтекст последнего вопроса он интонационно добавил не произнесенное слово «теперь» – точно так же, как она только что. Поспелова опустила взгляд.

– Это служебная информация… Я не могу…

– Вот видишь, – тяжело усмехнулся Андрей. – Не можешь…

Они какое-то время молчали, и тишина становилась все более густой и напряженной. Потом Лида спросила:

– Друг, которого ты нашел мертвым… это Кондрашов?

– Да, – глухо ответил Обнорский. – Это был Женька…

И снова наступила тяжелая тишина. Наконец Поспелова кашлянула и предложила:

– Тебе не кажется, что лучше было бы рассказать мне все? Все с начала и до конца?

Если бы не обращение на «ты» и не обстановка, в которой был задан этот вопрос, можно было бы решить, что Лида работает – ее интонация очень напомнила Обнорскому памятный допрос в кабинете с Ван Даммом на стене… Возможно, Андрей и рассказал бы ей все. Возможно… Если бы не вспомнил в этот момент одну ночь в сентябре 1990 года в Триполи. Тогда тоже одна красивая женщина в постели попросила его рассказать, почему он сомневается в самоубийстве Ильи Новоселова. Воспоминания о последствиях его рассказа были еще слишком свежи…

Андрей вздрогнул. Как причудливо моделирует иногда жизнь ситуации, повторяя почти с невероятной точностью то, что уже было… Нет, конечно, снаряд не может дважды попасть в одну воронку… И Лида Поспелова – это совсем не Лена Ратникова… И все же… Андрей даже зажмурился – так явственно увиделось ему вдруг лицо Лены… Он закурил и сказал хрипло:

– Лида… Я… я понимаю, ты – работник прокуратуры… Но для меня ты не только следователь, пойми… Я никаких преступлений не совершал, клянусь тебе в этом всем святым, что у меня есть… Но… но рассказать тебе сейчас все я не готов… Мне нужно подумать… Я не могу рисковать еще и тобой…

– Почему? – вскинула голову Поспелова. – Ты что, считаешь, что я…

– Да ничего я не считаю, – с досадой мотнул головой Обнорский. – Завтра… Вернее, уже сегодня я должен получить кое-какую информацию… Надеюсь, что получу… Тогда я встречусь с одним человеком… И многое прояснится… Возможно, прояснится все… И тогда ты поймешь… Дай мне этот день… Пожалуйста…

Лида покачала головой, не соглашаясь, но Серегин закрыл ей рот поцелуем – она забилась, протестуя, но, конечно, голой женщине очень тяжело протестовать, когда на нее наваливается небезразличный ей голый мужчина…

Было уже около пяти утра, когда Андрей, задыхаясь, сказал:

– Лидушка… Хорошая моя… Давай поспим хоть пару часов… День будет очень тяжелым… Дай мне, пожалуйста, этот день… А вечером я все равно приду к тебе. Больше мне идти некуда, я думаю, меня ищут по всем адресам…

Поспелова не ответила, и Обнорский, проваливаясь в сон, посчитал ее молчание знаком согласия…

…Утром они, конечно, едва не проспали – Лиде нужно было бежать на работу к девяти утра. Лихорадочно одевшись, они успели лишь выпить по чашке кофе и выкурить по сигарете. Перед уходом Лида Поспелова предприняла еще одну попытку образумить Серегина:

– Андрей, я думаю, тебе все-таки нужно все рассказать представителю государственных органов. Не доверяешь мне – хорошо, я не единственный следователь. Но рассказать нужно, если ты не хочешь…

– Нет, – усмехнулся Обнорский. – Для любого другого мой рассказ будет просто как бред… Да и для тебя тоже… Я просто хочу сегодня кое-какие доказательства подсобрать… Чтобы голословным не быть… Мы же договорились, что ты даешь мне день…

– Мы ни о чем не договаривались, – качнула головой Лида.

Андрей вздохнул:

– Лидушка… Ну поверь ты мне… Не арестовывай меня сейчас, пожалуйста… У тебя для этого все есть, я знаю, даже пистолет в сумочке.