Афанасьева, стой!

– Афанасьева, ты долго ещё планируешь мной любоваться? – разрушил Семёнов очарование момента. – Собирайся, через пять минут выходим.

– Куда?

– Куда надо. На месте узнаешь.

Через пять минут мы толкались в прихожей, мешая друг другу. Семёнов занимал слишком много места в моей маленькой квартире и моей тихой скромной жизни. Когда я собралась было натянуть куртку, он вырвал её из моих рук для того, чтобы помочь одеться. Открыл входную дверь, пропуская вперед.

Вот как в одном человеке умудряются сочетаться язвительное хамство и джентльменская галантность?

Во дворе он взял меня под руку и повёл в сторону автомобиля – массивного седана чёрного цвета. Открыл передо мной дверцу «лексуса». Откуда такие роскошества у простого айтишника?

– Семёнов, ты что, банк ограбил?

– Нет, директора водокачки, – хмыкнул он. – Залезай давай.

Семёнов гнал автомобиль по полупустым дорогам утренней Москвы в сторону центра. Через полчаса мы въехали в один из дворов в районе Чистых прудов.

– Всё, Афанасьева. Дальше на своих двоих.

Далеко идти, однако, не потребовалось. В нескольких метрах от того места, где был оставлен автомобиль, на первом этаже жилого дома располагалась какая-то контора. Вывеску я рассмотреть не успела.

Внутри было вполне прилично. Свежий ремонт, новенькие двери по всей длине коридора. Светло, чисто и тихо. Вообще-то сегодня суббота. Все нормальные учреждения закрыты. Интересно, куда меня притащил айтишник?

Мы вошли в один из кабинетов, где находилось три офисных стола. Занят был только один. На нас через толстые стёкла очков в роговой оправе внимательно смотрел полноватый лысый мужчина предпенсионного возраста.

– Доброе утро, Захар Матвеевич, – поприветствовал его Семёнов. – Вот, пострадавшую привел. Посмотрите?

– Приветствую, Алексей. Доброе утро, барышня. Проходите, присаживайтесь.

Меня усадили на стул перед столом Захара Матвеевича.

– Ну-с, рассказывайте.

– Что рассказывать? – не поняла я.

– Кто на вас напал, когда это случилось, какие симптомы имеются в наличии.

Я перевела недоумённый взгляд с мужчины на Семёнова. Они что, с ума посходили?

– Симптомы появились в понедельник, – принялся отчитываться Семёнов. – Может, конечно, и раньше, но я заметил только в понедельник. Вялость, апатия, раздражительность, расфокусированный взгляд. К середине недели она вроде бы выправилась, но в четверг свалилась в обморок прямо на работе. Вчера зашёл проведать, она была в невменяемом состоянии. Укусов и иных повреждений на теле нет. Я проверял.

У меня брови полетели вверх. Так вот почему я оказалась совершенно голой! Он какие-то укусы на мне искал. Точно, больные люди. Так, минуточку. Не из-за этой ли проверки я не могу вспомнить, чем закончился вчерашний вечер?

– Ты мне что-то в вино подмешал, да? Ты совсем чокнутый, Семёнов?! Оба вы чокнутые! Я пошла, а вам счастливо оставаться. И не подходи ко мне больше. Ты понял, Семёнов? Или я за себя не отвечаю.

Я попыталась встать, но не тут то было. Парень железной рукой надавил на плечо, вынуждая остаться на месте. Сильный, зараза!

– Арина, так было нужно. Я думал, бутылки вина хватит, чтобы ты отрубилась. Но ты же пьёшь как лошадь и не пьянеешь при этом. Что мне ещё оставалось делать? Я вообще-то о тебе беспокоился.

Я трепыхнулась было, но захват Семёнова свёл на нет все мои попытки освободиться.

– Ариш, не дёргайся, иначе мне придётся применить силу.

– Какая я тебе Ариша! – заорала я. – Руки убрал, придурок! Или я в полицию пойду.

– Иди, – спокойно парировал Семёнов, не реагируя на угрозы. Руки он так и не убрал. Ещё крепче сжал мои несчастные плечи. Наверное, синяки останутся. – Только учти, мне ничего не будет. Я при исполнении.

В наше противостояние вмешался мужчина:

– Алексей, прогуляйся-ка до кухни. Чайку приготовь. И не торопись. А мы с барышней пообщаемся пока в спокойной обстановке.

Семёнов послушно кивнул, отпустил меня и покинул кабинет. Захар Матвеевич дошёл до двери, щёлкнул замком. Я вскочила, не зная, к чему готовиться. Осмотрелась по сторонам в поисках предметов самообороны и на всякий случай схватила дырокол. Массивный такой, тяжёлый. Наделаю сейчас дыр в голове кое-кому.

– Ну-ну, Арина. Успокойтесь. Я не причиню вам ни малейшего вреда. Поверьте мне. Садитесь. Мы с вами просто поговорим.

Голос был мягким и обволакивающим, как сладкая вата. Меня сковало странное оцепенение. Я покорно опустилась на стул, разжала пальцы. Дырокол с грохотом свалился на пол. Мужчина подошёл ко мне, поднял очки на лоб и уставился на меня глубокими, как омуты, карими глазами. Что было потом, не помню. Слишком часто я стала терять сознание.

Пришла в себя на диване в незнакомом кабинете. Добро пожаловать в наш дерьмовый мир обратно[3], Афанасьева.

Осторожно осмотрелась. Вроде бы моей безопасности ничего не угрожает. Пока. Но как я оказалась на этом диване? Неужели Семёнов опять на руках таскал? Очевидно, да. Больше некому. Рядом тихо переговаривались мужчины.

– Ты вовремя спохватился, – говорил Захар Матвеевич. – Ещё пара дней – и реанимация. А дальше… Ты и сам знаешь. Всё-таки эта тварь питается в вашей конторе. Ты был прав.