Афанасий Фет

В следовании этому принципу Фет видел своё нравственное достижение, моральную победу: «Только та личная потребность вполне законна, на которую у потребителя есть средства. Удерживать желания на уровне матерьяльных средств и даже спускать их ниже этого уровня можно только при внутренней борьбе с ежеминутными соблазнами с помощью известных соображений. Это весьма трудно. Тогда как страдательно отдаваться внешним побуждениям (стимулам) легко и приятно»⁴⁸²

. Но одновременно он утверждал, что противоположный, расточительный образ жизни, погоня за тем, что не по средствам, будучи морально предосудительными, экономически полезны и даже необходимы. Крестьянин, по Фету, — это абсолютный идеал человека, живущего по средствам, практически не имеющего «лишних потребностей», и в этом смысле стоит у него поучиться образованным людям, которые стремятся нажить капитал. Но в этой его самодостаточности и отсутствии лишних потребностей скрывается и экономическое зло: крестьяне не хотят наниматься на работу, потому что им не нужны лишние деньги, которые им не на что тратить. Единственный стимул зарабатывать сверх потребностей — иметь средства для того, чтобы напиться. И Фет смело посвящает целую главу защите винокурения в России (утверждая, впрочем, что сама продажа вина не равна повальному пьянству).

Ещё раз с абсолютной прямотой высказывает он самую важную для себя мысль: «Чтобы правильно судить о положении современного сельского хозяйства, надо навсегда выбросить из головы всякие образы и соображения другого порядка вещей и сказать себе: это коммерческое предприятие, подобно всякому другому, ни более, ни менее. Только с этой, единственно справедливой точки зрения могут быть объяснены и поняты многие явления нашего сельского хозяйства»⁴⁸³

. Фет снова повторяет свой тезис об отсутствии в России пролетариата: потребность в рабочих руках огромная, но никто не хочет работать. В очередной раз автор настаивает, что единственный способ удержать хозяйство на плаву — жить самому в деревне и использовать вольнонаёмный труд под своим присмотром, при том что работники по-прежнему могут быть недисциплинированными, что твёрдых цен на рабочие руки нет — всё зависит от конкретной ситуации и ловкости хозяина: можно нанять и по 60 копеек за десятину, и по шесть рублей. Автор продолжает утверждать, что сейчас помещик может быть лучшим хозяином, — просто потому, что лучше образован, «развит».

Интересны его суждения о благотворности всеобщей воинской повинности: «Эта мера может как прямой источник народного образования оказать стране неисчислимые благодеяния. Она ослабит то безнравственное чувство отвращения к делу государственной обороны, которое заявляло себя в народе такими действиями, как, например, членовредительство. Но всех этих благ можно только ожидать при одном условии. Сроки службы должны быть уменьшены до последней крайности, но зато в течение этого срока человек должен быть непрерывно на службе»⁴⁸⁴.

Словом, кроме некоторых нюансов и лирики, повторяются те же тезисы, которые сквозными мотивами проходили через предыдущие очерки. В некоторых случаях они высказаны прямее и подробнее, в других — более бегло (так, в этот раз он только слегка коснулся ненавистной ему общины). Интересно, что косвенно Фет откликается на поражение в войне, нанесённое Франции Пруссией, — для него это торжество германского идеала хозяйствования над французской жадностью и погоней за всё новыми развлечениями.