Афанасий Никитин. Время сильных людей

Кулак Афанасия, змеей вынырнув снизу, врезался в щетинистый подбородок. Замаха в нем большого не было, но старосту подбросило на полсажени над землей. Рухнул он шагах в пяти от остальных старателей. Прежде чем они успели опомниться, кузнец впечатал подошву чудом не сгоревшей сандалии в лицо еще одному. Вбил колено в бедро третьему, отчего тот взвыл раненым оленем. Ухватил за шиворот четвертого и приложил скулой к твердой земле.

Вскочив на ноги, купец успел схватиться за длинную палку с черпаком на конце, коей попытался отоварить его один из нападающих. Дернул ее, разворачивая вокруг себя. Отпустил. Нападающий скрылся во тьме вместе с оружием. Еще одного он встретил ударом ребром ладони по шее, срубив, как тонкую березку, а последнего, самого чахлого, сгреб за шею и чуть придушил. Не до смерти, а чтоб не мешался.

Староста, однако, оказался крепким мужиком. Пошатываясь и мотая головой, чтоб разогнать звон в ушах, он поднялся на ноги. Достал из-за пазухи длинный кинжал и пошел на Афанасия.

Купец присмотрелся. Держал оружие староста неуверенно, крепко обхватив пальцами рукоять, широко размахивал им в разные стороны, временами оставаясь почти беззащитным.

— Не надо лучше этого, — предупредил его купец.

— Да я тебя сейчас на ремни порежу, — прохрипел в ответ староста.

Афанасий вздохнул, шагнул вперед и, уловив момент, когда тот слишком далеко отвел кинжал, перехватил его запястье левой рукой, а правой звонко щелкнул по скуле, метя повыше, чтоб не вывернуть челюсть.

Староста обмяк, кинжал звякнул о камень. Положив руку старосте на горло, Афанасий развернул его так, чтоб закрыться им от начинающих подниматься с земли старателей.

— Все, мужики, порезвились и будя, — сказал он, слегка придавив горло старосты.

Тот пришел в себя, закашлялся, выпучив глаза.

— Если дернетесь, я сначала ему шею сверну, потом остальным. Ну-ка подтверди. — Он тряхнул старосту так, что у того ноги оторвались от земли.

— Не двигаться никому, — прохрипел староста.

Старатели замерли, кто где стоял.

— Вот и славно, — пробормотал Афанасий. — Я вам зла чинить не хочу, но если придется… — Он снова красноречиво встряхнул старосту, окончательно поникшего и смирившегося с поражением.

— Теперь давайте вытряхивайте из-за пазух все, что у меня стибрили, и суйте обратно в мешок.

Старатели нехотя полезли под накидки, доставая браслеты, цепочки и пудреницы, кидая их обратно в шахскую наволочку.

— Вот и хорошо, — одобрил Афанасий. — Да все, все доставайте. У меня сочтено. Хоть одного камешка недосчитаюсь… — Он нажал на шею старосты, тот захрипел в его руках и забился, как висельник.

Несколько старателей поспешно куда-то отбежали и вернулись с мелочью, которую надеялись утаить.

— Ну, что сказать? — покачал головой Афанасий. — Содержимое мешка вы видели, таиться смысла нет, потому предлагаю сделку. Вы доводите меня до ближайшего города на побережье. Какой он тут?

— Баке, — ответил ему нестройный хор голосов.

— Дня полтора ходу, — добавил кто-то.

— Да. До Баке. Помогаете вместе с конем сесть на корабль, идущий за пределы шахства. Это, кстати, куда?

— Это в Чапакчур надо. В Иранские земли, других городов больших в округе нет, и корабельщики туда не плавают. А дальше только Хорасан.

— Ясно. С Хорасаном пока повременим. Значит, в Чапакчур. А на берегу даю вам денег из шахского богатства. Ясно?

— Всех-то зачем брать? — удивился один из старателей. — Возьми одного или двоих. А доберешься, так с ним на месте расплатишься. Они вернутся — поделим.

— А вы уверены, что он вернется, не захочет вас обмануть? — удивился такому предложению Афанасий.

— Родственники мы все, братья, дядья, племянники, свояки да кумовья. Своих у нас не обманывают.

— О как! Что ж, согласен. Пойдешь? — спросил он, наклонившись к уху старосты.

— Пойду, — прохрипел тот в ответ. — Если отпустишь, а то идти некому будет.

— Извини. — Афанасий чуть ослабил хватку, но до конца не отпустил. — Только, чур, все ножи да кинжалы тут оставить.

— Да ты что, сдурел, мил человек: как же в пустыне без ножа? — удивился тот, что предложил сократить число участников похода.

— Палку возьмет потяжелее, — ответил Афанасий. — Иначе не выйдет у нас с вами сделка. Я-то так и так до берега доберусь и по нему к Баке выйду, а вы без золота останетесь.

— Ладно, — согласился староста. — Один с тобой пойду и нож здесь оставлю.

— Что, пойдем али рассвета дождемся? — спросил Афанасий.

— А чего его дожидаться? Много светлее не станет, — ответил освобожденный наконец староста, потирая горло. — А священные огни путь укажут яснее, чем днем.

— Тогда двинули, — сказал Афанасий. — Что ж, не поминайте лихом и простите, если кого зашиб ненароком, — поклонился он старателям, но не слишком низко, так, чтоб видеть их руки.

Добытчики нефти неопределенно закивали: пустяки, мол, с кем не бывает.